Фиктивная жена адвоката. Адалин Черно
причине задержать. С его-то связями и не на четыре года посадить могут.
– Ну что у тебя там такое, что ты так на меня смотришь? Парень? Или вправду жених?
– Какая вам разница?!
До моего дома рукой подать. Марк паркуется неподалеку, но с двери блокировку снимать не спешит. Вместо этого тянет ко мне руку. Я отшатываюсь, он усмехается и мотает головой. Не нравится ему моя реакция, а мне не нравится он. Точнее, он нравится, а вот его поведение – нет. Решил, что ему все можно. Что по щелчку пальцев и жену себе сообразит, и все что угодно. Такому и верить нельзя. Сказал, что жена ему фиктивная нужна, а там, глядишь, и дети потребуются. Я рожать не буду.
– Мне нужен договор. Гарантии.
– Какие же?
– Что вы меня… не тронете. И позволите жить так, как жила. Учиться, ходить на практику.
– А что, есть сомнения?
– Кто вас знает? Сегодня жена, завтра мать детей. Я свою жизнь иначе представляла. И свадьбу тоже. Но раз вы опустились до такого, то от вас чего угодно ждать можно, так что выйду я за вас только по договору.
Билецкий злится. Скрипит зубами, сжимает руку в кулак, но мне отвечает спокойно:
– К завтрашнему утру сделаю. Напомни, где тебя забрать?
Напомни! Я ему не говорила. И не сказала бы ни за что, но выбора он мне не оставил. Мои родители придут в ужас, если меня задержат за распространение. А если посадят? Вся жизнь закончится. Я называю ему адрес клиники, где завтра будет проходить моя операция, и предполагаемое время, когда меня забрать. Ни за что бы не сказала, но Билецкий выбора мне не оставил. Я впервые ненавижу свои рыжие вьющиеся волосы. Просто ненавижу, потому что если бы не они…
Глава 6
– Такое случается, Васька. Больно, тяжело, но бывает, – говорит Иван Павлович, пытаясь меня подбодрить.
Пять минут назад на операционном столе умерла наша пациентка. За время моей практики такое впервые. Первая смерть. Понимаю, что не единственная, но я шла в медицину спасать людей. Помогать им. Становиться той, кто будет нести радость.
К тому, что так всегда не получится, я себя готовила. И теперь оказываюсь все равно не готовой. Плачу. Растираю слезы по щекам и пытаюсь собраться. Так расклеилась только я. Остальные – в норме. На их практике это уже не первая смерть, а та же Дарина восприняла потерю равнодушно. Это со мной что-то не так. Возможно, стоит сходить к психологу.
– Хирургом быть непросто, Василиса, – Иван Павлович поднимается на ноги.
У него сегодня еще три операции, на которых нас с Дариной уже не будет. Они простые, насколько у хирурга такие могут быть. Мы уже присутствовали, и смотреть там нам не на что, чему я несказанно рада. Еще одного разреза сегодня я не переживу.
– Подумай, Вась, точно ли хирургия? Может, что попроще?
Я упрямо дергаю головой, утираю слезы.
– Я справлюсь, Иван Павлович, не сомневайтесь!
По нему вижу, что не верит. Я иногда сама себе не верю. О медицинском я мечтала с детства, в хирургию пойти решила три года назад, когда врачи не смогли спасти младшую сестренку. Она выпала всего со второго этажа,