Свет и тьма Эринтара: магическое пробуждение. Книга первая. Катерина Кант
с завитушками были выписаны самые настоящие проклятия.
В священном ужасе я захлопнула книжку.
– Великая Вардана, что же это творится? – прошептала вконец ошеломлённо.
Итак, вопросов было несколько: во-первых, для каких целей студенткам нашей академии понадобились тёмные проклятия? Во-вторых, кто оказался столь добр, а точнее столь глуп и недальновиден, что собственноручно записал целый талмуд тёмных заклятий? В-третьих, что в конце концов эти мелкие недоучки собирались сделать с этой книжкой? И уж не сами ли они, своими собственными руками, трудились над ней?
– Да нет, быть не может, – я помотала головой, отгоняя глупые мысли, – здесь учатся белые маги, а не тёмные. А мы не в силах использовать проклятия.
Вновь распахнула блокнот. Пролистала несколько страничек. Поняла, что почерк скорее мужской, хоть и весьма изящный. Лишний раз убедилась, что блокноту уже очень много лет, возможно, он был даже постарше меня. И тут мой взгляд зацепился за одно, довольно сложное заклятие. По привычке я быстро пробежалась глазами по витиеватым буквам, запоминая каждый слог и проговаривая про себя. Начертила в воздухе руну и захлопнула книгу, спрятав её в кармашке своей ночной сорочки. И только после этого отошла от холодного витражного стекла, приступая к вечерним процедурам.
В конце концов, для меня сейчас гораздо важнее был разговор с ректором и братом, а странный блокнот, исписанный проклятиями от корки до корки, я смогу и потом кому-нибудь из преподавателей отдать.
Глава 2
Полдень неумолимо приближался. Шёл четвёртый час лекций, а я всё чаще, с трепетом и волнением, посматривала на старинные напольные часы с кукушкой, стоящие в аудитории у выхода. Нервно постучав пером по парте, осторожно огляделась по сторонам.
Класс представлял собой амфитеатр, где за возвышающимися друг над другом партами сидели ученики. А в самом низу, в центре, во всю стену была расположена доска и преподавательский стол перед ней. Гардины в помещении были наглухо зашторены, но всё равно местами пробивались яркие солнечные лучики, и можно было увидеть, как изящно в воздухе танцуют пылинки.
Профессор Гриндел, как и всегда, ворчал:
– Ничего-то вы не умеете, бездари. Вот в мои годы у студентов не только все руны от зубов отскакивали. Среди ночи разбуди, я тебе любое заклинание спросонья выдам! – возмущался немолодой уже мужчина, сидя за своим столом и поглаживая бороду. – А вы что? Бездари и лентяи. И как только вас в Академию-то приняли? Да, мельчают маги, что уж ни говори.
Профессор поднялся со стула и принялся расхаживать взад-вперёд перед доской.
– И не удивительно! Вы ведь в мирное время живёте. Вот что бы вы, неумехи, делали со своим скудным багажом знаний, если бы сражались с Тёмными магами?
– Профессор, но ведь вы тоже родились в мирное время. Война-то пятьсот лет назад была, – неуверенно донёсся голос откуда-то слева.
Гриндел бросил возмущённый взгляд на студента.
– Поговори