Точка отсчета. Макс Юкай
взял листок формата А4, который был частью одного из множества отчетов, никому не нужных, не имеющих практического смысла. В этом листе я узнал себя. С одной стороны снежная чистота, прямо, как мои жизненные намерения, а с другой – нестираемый отпечаток бюрократии. Глуповатое сравнение, если быть честным. Прихватив черную гелевую ручку, я вернулся на балкон. Присев за небольшой металлический столик, я положил лист на холодную поверхность, повернув его чистой стороной к себе. Где-то читал, что свои мысли, желания и идеи стоит излагать в письменной форме, вроде как, это первый шаг к их материализации. Не знаю, кто это придумал, отчего он отталкивался. Как по мне, то это лишь попытка отдельно взятого человека придумать нечто новое и осмысленное. Сегодня это стало нормой. Люди стараются открыть что-то, внести свою лепту в жизнь других, чему-то научить, что-то показать. Печально, что целесообразность, зачастую, остается где-то за кадром.
Ручка зависла над листом в обреченной попытке изобразить на поверхности текущую картину внутреннего мира. Мечты, желания и идеи, чтобы их воплощать, должны сначала появиться. А как быть, если их нет вовсе, вот вообще? Что тогда нужно записывать? Вот с этого, с самого начала, нужно было излагать автору свою идею о материализации желаний. С середины каждый может, много ума не надо. Где почерпнуть то, что сможет вдохновить, придать смысл? В книгах, кино, в людях вокруг? В таком случае, это будет лишь копирование, перелицованное, искаженное, но не меняющее своей сути. А брать чужие мечты, чтобы адаптировать их под себя – скорее попытка создания искусственного идола. Цели ради цели. Человек всегда искал суть своего пребывания на планете Земля. Порой, размениваясь на лживые истины или наиболее понятные и доступные идеи. Но за тысячи лет так и не найдя ответа на этот вопрос. Неужели я, не видевший, по сути, ничего, не испытавший и малую доли доступных эмоций, смогу дать ответ? Этот вопрос изнуряет меня с завидной регулярностью. Никчемность деятельности, собственного бытия, ставит меня в один ряд с пылью, в собственных же глазах. Я никто, серость, пепел, одна из миллионов пылинок, не заметная даже, в общей массе.
Все-таки, я начинаю писать. Каждая буква дается мне с невообразимым усилием, будто и не ручкой вовсе вожу по листу бумаги, а огромным бревном; и все, на что меня хватило – это «А если». Забавная фраза. В детстве я придумал нечто вроде поговорки: «А если – не бывает», которой парировал выпады родных, отчитывающих меня за те или иные проступки.
– А если бы ты упал? А если бы заболел?
– А если – не бывает.
Тогда это казалось забавным, а сейчас даже мудростью отдает, какой-то простецкой и бытовой. События происходят или нет, а возможные вариации так и остаются домыслами, имеющими такое же отношение к реальности, как сказки о русалках или говорящих животных. Они тоже существуют в режиме «а если», вот их и не бывает. И я живу так же, как и все, кто меня окружает. Каждый