Горн, Бес и другие. Том второй. Константин Пылаев
внимательно следила за пациентом, готовая в любой момент подхватить его.
Юноша пошатываясь прошёл к двери, но прежде чем её открыть обернулся.
– Спасибо тебе. За меня и Цербу. Огромное.
– Не стоит. – усмехнулась она. – Запомни главное правило. В бою, как и в море, нет никаких я или ты. Есть только мы, как единое целое. Спасая жизнь кому-то из своих, не жди благодарности, поскольку ты спас часть общего, а значит и себя. Только так и никак иначе.
Горн понимающе кивнул и вышел.
Он нисколько не удивился, обнаружив наставника стоящим на своём привычном месте у румпеля. Левая рука Красного покоилась на рычаге, правая сжимала трезубец. Вся поза Беса была полна достоинства. Он казался воплощением кормчего – гордого и мужественного.
Горн остановился в шаге от опекуна. Глядя ему в спину, юноша пытался отыскать правильные слова и не находил. Его наполняли противоречивые чувства; хотелось плакать и смеяться одновременно, просить прощения и острить, задавать вопросы и давать ответы. Но вместо всего этого смог лишь тихо позвать наставника.
– Красный. – в горле моментально застрял ком. – Красный, я…
– Не надо, малыш. – не оборачиваясь ответил Бес. – Слова лишнее. – его голос был тих и торжественен.
– Красный, я бы никогда…
– Знаю, мой мальчик. Я видел твои глаза. Ты меня вспомнил, а это значит, что я что-то да значу для тебя. И это не так уж и мало для старого Беса.
– Красный, – задыхаясь от чувств, произнёс Горн, – прости меня.
– Мне не за что тебя прощать. Ты смог ради спасения моей жизни преодолеть влияние чужой воли. Это большая победа. – он замолчал и вдруг неожиданно обернулся, став прежним Бесом. – А вот этого молотобойца-недоучку Федогерзона я в следующий раз обязательно придушу. – он на древке трезубца показал, как будет это делать: со зверством и наслаждением.
Красный сердито поглядел через плечо, на успевшего прошмыгнуть мимо разгневанного приятеля, Феда. Гном делал вид, что возиться с канатами, при этом втянув голову в плечи так, что в узкой щели между воротником и шлемом были видны только глаза.
– Полно, дружище, – вступился за него Фельбиус, – он не нарочно.
– Я легонько. – елейным голоском поддакнул Фед.
– Легонько? – Бес негодующе набрал в лёгкие воздуха. – Это ты называешь легонько? Кувалдой по затылку. Может тебе это и не повредило бы, но у малыша, в отличие от тебя, есть мозги и нет шлема.
– Всё же обошлось, Красный. – перешёл на сторону затретированного друга Горн, вставая на колено и протягивая к наставнику руки. – Давай лучше обнимемся.
– Обошлось. – пробубнил Бес, отвечая на объятия. – А то, что я две ночи кряду не спал, типа не считается?
– Красный, – на ухо шепнул юноша, – тебе же спать необязательно.
– Если я могу обходиться без сна и еды, – наставительно заметил опекун, -то это не значит, что я не могу хотеть спать и есть. – тут Красный обратил внимание на Цербу. – Дай и тебя обниму, псина. Только без слюней. – запоздало предупредил Бес, когда мокрый язык щенка лизнул его