Я – книга. Игорь Менщиков
эти предметы, кажутся такими мёртвыми? Они с головой ушли в мир грёз! А может… они ушли в него навсегда?!
Я вспомнила Учение Храма. Он был живым. Немного странным, конечно, но живым. И мысли его были схожи с теми, что изложил мне сейчас Журнал. Учение Храма казался спесивым эгоистом, не очень-то стремился быть прочитанным и часто уходил в мир грёз.
Попробовать, что ли, уйти туда же? Журнал прав, жизнь – сплошная мука, хандра, сплин и крематорий. И даже моя депрессия, моя самая великая обожаемая тоска – и та иллюзия!
Я уже не знала, кому верить. Утёрла обложку, расправила странички, причесалась и решила для начала вздремнуть. Что бы там ни говорили, сон – замечательное состояние!
Вот только во сне я этого не ощущала, потому что мне опять приснился кошмар – толпы Идиотов с пятнами на лбах устроили костёр из Книг и Журналов, плясали вокруг него, подкидывали в огонь Книги и выкрикивали проклятия на тарабарском языке.
Проснулась я в холодном поту и Журнала рядом с собой не обнаружила. Наверно, отец Николая Из Студии забрал его.
А мой первый читатель дочитал меня через два дня. Он просидел дома вместе со своими родителями. Правда, ни отец Николая, ни его мать ко мне даже не притрагивались.
Грусть немного утихла, неприятные ощущения притупились – хотя я надеялась, что, может, Николай Из Студии изменит своё отношение ко мне. Нет… Он мял мои странички, нервно перелистывал их… Он сопротивлялся, тяжко вздыхал, бубнил себе под нос, критиковал, но не читал. Значит, Несудьба. Когда он захлопнул меня, то ничего не сказал. Но мне удалось мельком заглянуть ему в глаза и заметить вместо них две пустых бездны беспокойного страха.
После чтения Николай Из Студии вернул меня обратно на стол и, превратившись в тёмный немой силуэт, засел за свой компьютер. А я вздохнула с облегчением…
Ну вот, спасибо! Сбылась мечта идиота! А ведь каждая Книга в Магазине мечтает быть прочитанной полностью! И что дальше? Разумный вывод напрашивался один – чувства, вызываемые чтением, скорее всего, зависят от того, кто тебя читает. Но теперь, после того, как я куплена и прочитана Николаем Из Студии, сможет ли меня прочитать кто-нибудь ещё? И каким, извините, образом он это сделает?! Сказать, что я была разочарована – ничего не сказать. Я была полностью подавлена и опустошена, но пока, наверно, не ощутила всю разрушительную силу равнодушия. Я смотрела на своего читателя издалека – он прилип, как бумажный клоп, к монитору, и увлечённо стучал по клавишам. Понять, что он чувствует, я могла только приблизительно. Скорее всего, он тоже разочарован. И какого Идиота он меня купил?!
А ещё этот Николай Из Студии испугался. Он так же трясся в моих руках, как и я – в его. Ну да, он ещё называл ересью это самое НЕЧТО во мне. Писанину какого-то Идиота, если я правильно поняла Журнала. Значит, нет во мне ничего путного – и быть не может. Спасибо, дорогие Типографы, ещё раз за то, что родили меня сюда. Родите, пожалуйста, обратно! Забери вас фальцевальная машина!
Хотя теперь мне всё по печатному станку. Полежу пока на столе, а когда надоест, уйду в мир грёз. Навсегда. И гори оно всё красной строкой…