Изгоняющий Остылых. Александр Алексеевич Алексеенко
мрака. Два ряда массивных колонн, справа и слева, постепенно выступали из золотого марева тумана. Они стояли на ровном возвышении из плит. А за необъятными колоннами поднимались такие же гладкие высокие стены, закрывшие заднюю сторону кладбища от леса. Они оформляли место захоронений в правильный прямоугольник. И даже деревья Темнолесья боялись на него заходить и предпочли обойти его стороной.
Один из людей внимательно всмотрелся в центр древнего кладбища. Там, среди покосившихся надгробий, посреди захоронений проплыли в тумане два раскрытых мраморных саркофага. Одна резная крышка с изображённым на ней рыцарем, отваленная в сторону, развалилась на три части. А другая была слишком крепка и лежала здесь же, подле мраморного ложа. Два саркофага, два отвёрстых гроба по числу гостей.
…
Сделав ещё шаг, я сбил капли росы с последних травинок и вступил на белые ступени. И взойдя по шероховатой поверхности ступеней, я дотронулся рукой до мокрого мрамора боковой стены склепа. Она была гладкой, словно её отполировали вчера, влажная изморось собиралась прямо на ней и текла вниз небольшим ручьем по жёлобу. Мой спутник не спешил, озираясь по сторонам, он выбирал дорогу среди развалившихся надгробий. «Думаю, это правильное решение: обойти вдоль всей этой длинной белой стены. Надо же, похоже мрамор имеет вкрапления нефрита», – присмотрелся я к камню. Впереди из тумана снова выплыли два ряда колонн. Наконец, мой спутник нагнал меня, и мы выдвинулись вперёд, не поднимая шума.
Титан Йодкейм близился к закату. Хоть я и приказал разбудить поутру, никто из местных не решился меня поднять ни свет ни заря. Особенно после моего «приветствия стражников» им претило получить арбалетный болт или что похуже себе в лоб. Отлично выспавшись среди листьев салата, я с удовольствием отправил один из завяленных на моем поте листков себе в рот: «Мммм… Вот этот вкус я никогда не забуду». После был разговор с заместителем старейшины, молодцем, что лыбился вчера передо мной. Он сжимал и разжимал руки, чувствуя некую неуверенность, общаясь со мной. Я посмотрел на его разбитые кулаки: «Неужели он подрался со своим близнецом из-за золота в такой глуши?» Заместитель сказал, что от всех вчерашних переживаний глава поселения приболел и просил его выбрать мне проводника.
Борна, мой провожатый, последовал моему примеру, когда я замер возле склепа. Неровное и тревожное дыхание лесоруба обращалось в пар при каждом выдохе. Его палица выскальзывала из вспотевших рук, и он перехватил её покрепче. Борна так накрутил себя, что, обратившись к нему, я заставил его вздрогнуть.
– Может быть, назад пойдешь, мало ли что там внутри ходит? – Я искоса бросил взгляд на него, оставив позади первую пару колонн и не спуская взгляда с прохода. Он выглядел так, словно я снова изобрёл для него речь. И она излилась из него полноводной рекой.
– Нет-нет, милсдарь! Сжальтесь! Я же один по лесу не ходок! Съедят меня, с вами хоть как-то поспокойнее, – унимая дрожь в коленках запричитал