В объятиях греха. Алеся Троицкая
и к моему удивлению, на её губах появилась легкая усмешка. Когда я закончила, она мягко рассмеялась.
– Ох, Мариель, – сказала она, покачивая головой. – Ты думаешь, это конец? Это всего лишь мелочи, дорогая. Просто часть игры.
Я посмотрела на нее с недоумением.
– Игры? Но… но Тристан отверг меня. Все мои надежды…
Изабелла прервала меня, положив руку мне на плечо.
– Дорогая моя, неужели ты думала, что все будет так просто? Мужчины, особенно такие, как Тристан, не сдаются после первой же атаки. Это лишь начало.
Она наклонилась ближе, её глаза блестели.
– Теперь начинается настоящая игра. Тристан думает, что отверг тебя, и это прекрасно. Теперь он будет думать о тебе.
– Но что мне делать? – спросила я, все еще сбитая с толку.
Изабелла наклонилась ближе, её глаза блестели загадочным огоньком.
– Наш следующий шаг, моя дорогая, будет смелым. Мы заставим Тристана увидеть в тебе женщину, а не просто монахиню.
– Как? – спросила я с волнением и любопытством.
– Я слышала, что Тристан часто ходит к лесному озеру медитировать на рассвете, – прошептала Изабелла. – Завтра ты отправишься туда раньше него. Я дам тебе особое платье – легкое, почти прозрачное. Ты будешь купаться в озере, когда он придет.
Я почувствовала, как краска заливает мои щеки.
– Но это же… это неприлично!
– А если нас поймают?
Я колебалась, чувствуя смесь страха и волнения, но Изабелла успокоила меня:
– Не волнуйся, я всё устрою. Никто, кроме Тристана, не будет там в это время.
Когда Изабелла ушла, я осталась наедине со своими мыслями. Часть меня была в ужасе от этого плана, но другая часть… другая часть была взволнована и заинтригована. Возможно, это действительно заставит Тристана увидеть меня в новом свете?
***
Я шел к озеру, надеясь найти в утренней медитации столь необходимые мне покой и ясность мыслей. Последние несколько дней мою душу терзали сомнения и смутные желания, которым не было места в сердце монаха.
Внезапно я замер, не веря своим глазам. Там, в прозрачных водах озера, купалась Мариель. Ее тонкое белое платье, насквозь мокрое, облепляло каждый изгиб ее юного тела, не скрывая почти ничего от моего жадного взгляда.
Завороженный, я смотрел, как она медленно выходит из воды, словно древняя богиня, рожденная из озерной пены. Капли стекали по ее алебастровой коже, очерчивая совершенные контуры. Мокрая ткань платья стала почти прозрачной, и сквозь нее я видел затвердевшие от холодной воды розовые соски и темный треугольник волос в самом низу ее живота, манящий запретным обещанием.
Ее длинные русые волосы, потемневшие от влаги, змеились по плечам и спине, словно шелковые ленты. Отдельные пряди липли к нежной коже шеи и ключиц, будто лаская ее. Когда Мариель откинула голову назад, приглаживая непослушные локоны, ее волосы вспыхнули золотом в лучах утреннего солнца, создавая вокруг головы сияющий нимб.
Каждое