Мои два года. Алексей Владимирович Куйкин
отпор дедам. Не собрались. Почему? А хрен его знает. Каждый переживал изменение своей среды обитания по-своему, внутри себя. И не спешил ни с кем делиться. Да и не было вожака. Короче, человеки все разные, а дедовщина была. На том и остановимся.
Всякие маленькие случайности и происшествия растворялись в одинаковости армейских будней. Но, почему же их не вспомнить, они же были, эти самые случаи и происшествия. Дней через десять карантина посетил нас заместитель начальника Главного Военно-Медицинского Управления по работе с личным составом. Решил проинспектировать молодое пополнение самой близкой к нему и второй по численности части ГВМУ. Больше нашей роты только батальон обеспечения Военно-медицинской академии в Питере. Как объяснил нам балагур-полковник, именно из-за этой близости к начальству нас будут проверять и «любить» намного чаще, чем кого бы то ни было. Сначала гонял нас по статьям устава внутренней службы, а затем, углядев у Костерина табличку с обозначением воинских званий, стал задавать вопросы по ней. А там и вовсе вогнал всех в ступор вопросом, какое звание на картинке отсутствует. И ротный, и наш сержант разглядывают карточку, а чего не так-то? Все звания от лейтенанта до генерала армии присутствуют. Чего ещё товарищу полковнику надо? А тот хмурится. Подрываюсь с табуретки:
– Разрешите, товарищ полковник?
– Ну, давай. Какого звания нет?
–Младшего лейтенанта нет, товарищ полковник. Его снова ввели в войсках, в прошлом году, вроде.
– В увольнение его отпустишь, – полковник тыкает в меня пальцем, и уходит с ротным из нашего расположения.
– Ну чего, выебнулся? – реакция у Костерина странная.
– Ничего и не выёбывался, – отвечаю, – просто знаю, интересовался раньше. Полкан-то уже закипать начинал, нафига лишние крики и проблемы?
– Ладно, учите дальше, – машет рукой Лёха.
А на следующий день, аккурат в то же время опять гости к нам. Ну не дают устав выучить. В дверях кубрика появляется высокий широкоплечий коротко стриженый мужик в длинной кожаной куртке на меху. Стоит, нас разглядывает. Мы поглядываем на него, Костерин сидит на кровати, тоже смотрит, что за кадр и чего от него ожидать. Тут гость незваный как заорёт:
– Встать, когда в расположение прапорщик ВДВ входит!!!
Ну, нет уж дядя прапорщик, мы хоть и «запахи», но уже «прошаренные», застраивай кого другого. Тоже ему и Костерин вещует. На вас, мол, дорогой мой человек, и вовсе даже гражданская одежда. Откуда ж мы знаем, что вы прапорщик, у вас на лбу звёздочек не нарисовано. Прапор голосит, бардак у вас, сержант, в подразделении, солдаты старших по званию не приветствуют. Тут на вопли прибегает с первого этажа замполит. Алексей Николаевич на армейском диалекте великого и могучего русского языка объясняет буяну-прапору, что ежели сейчас прапорщик ВДВ, так его и растак через коромысло, не слиняет вниз в ротную канцелярию, оформлять документы на то стадо, которое он приволок, то старший лейтенант ВДВ просто