Только свети, свети. Ирина Ракша
ДК, и на тусовках в праздничных застольях. «…Настанет день, и с журавлиной стаей ⁄ Я поплыву в такой же сизой мгле, ⁄ Из-под небес по-птичьи окликая ⁄ Всех вас, кого оставил на земле»[3].
Великолепные строки звучат по всей земле – ив России, и в Европе, и даже в Африке и в Австралии.
Но почему-то я ни разу, ну ни разу не слышала имени истинного автора этих прекрасных русских слов – поэта Наума Гребнева, названного «переводчиком». В дни столетия Расула оно не прозвучало ни по радио, ни по ТВ. Помню, когда-то Наум, мой сосед по кооперативному дому «Московский писатель», между делом говорил мне о своей работе и о том, что в данном ему Расулом начальном подстрочнике (т. е. дословном переводе-абракадабре) не было никаких журавлей. А были лихие воины-джигиты, всадники на конях, которые в бою не должны были спотыкаться и отступать, а стремиться только вперёд и вперёд, к победе и бессмертию. А в песне, в переводе Гребнева, воины исчезли. И заменили их журавли.
И все, кто об этом знает и помнит, снимают шляпу перед светлой памятью поэта Наума Гребнева, щедро отдавшего, буквально подарившего свой талант прославленному национальному поэту Дагестана. Но почему-то в эти «гамзатовские» юбилейные дни в СМИ о поэте Науме Гребневе я не услышала ни слова. А очень жаль.
А что касается картины, живописного полотна «Народные поэты», задуманного Юрием Ракшой, то она, к сожалению, не состоялась. Хотя есть эскизы, наброски и мастерские рисунки – портреты героев. (Графика, бумага, итальянский карандаш, пастель.) В основном написаны с натуры у нас дома. И именно в нужном ракурсе задуманной композиции.
Кто в профиль, кто в анфас, кто в три четверти.
Помню, как мы, делегаты съезда Союза писателей, приезжали прямо из Кремля на моём жигулёнке на Преображенку, где мой муж уже готовил для гостей «поляну», жарил курицу, лук, картошку. Мустай Карим говорил: «Мы с Давидом и Кайсыном берегли эту молодую талантливую семью и не всегда брали с собой Расула, любителя горячительного и особенно фривольных шуточек и анекдотов». Хотя они высоко ценили юмор. И, подтрунивая, то и дело называли друг друга Гигантом, Гением, Атлантом, Титаном (у каждого было своё шутливое прозвище, как позывной). Расул был Гигантом («Гигант мысли»?). Он и правда был крупного телосложения – и живот, и фигура, и нос.
В подтверждение этого я вспоминаю Расула и его жену Патимат (Фатиму) в Карловых Варах, где мы одновременно лечились «целебными водами». По путёвкам Литфонда и со скидками для членов Союза писателей. И жили в роскошном многоэтажном старинном санатории «Империал» (на лесистой горе над городом). На одном этаже, даже в соседних номерах, через стенку. И этот «Гигант мысли» Расул, озорной выдумщик, остряк и большой любитель выпить, несмотря на свой возраст и вес, мог смело перелезть на мой соседний балкон, чтобы незаметно от жены улизнуть в город. И бедная Патимат потом разыскивала его по улочкам древнего немецкого городка Карлсбад (как известно, переименованного после