Скарамуш. Возвращение Скарамуша (сборник). Рафаэль Сабатини
уж вы непременно хотите говорить о ней, называйте ее моей женой.
Изумление умерило гнев Алины, и она еще сильнее побледнела.
– Боже мой! – произнесла она и с ужасом взглянула на него. – Вы женаты? Женаты на этой…
– Еще нет, но скоро женюсь. И позвольте сказать вам, что эта девушка, о которой вы говорите с презрением, даже не зная ее, так же порядочна и чиста, как вы, Алина. Ум и талант помогли ей пробиться, и она обязательно добьется большего. К тому же у нее есть женственность, поэтому она при выборе супруга руководствуется природным инстинктом.
Дрожа от гнева, Алина дернула за шнурок.
– Вы сию же минуту выйдете, – бушевала она. – Как вы смеете сравнивать меня с этой…
– С моей женой, – перебил он, не дав ей сказать грубое слово. Он открыл дверцу сам, не дожидаясь лакея, и спрыгнул на землю. – Передайте от меня привет убийце, за которого вы собираетесь замуж, – яростно сказал он и захлопнул дверцу. – Езжайте, – бросил он кучеру.
Экипаж покатил прочь по предместью Жиган, а Андре-Луи стоял, дрожа от ярости. Однако, пока он шел в гостиницу, гнев постепенно остывал, и он начал понимать Алину, а поняв, в конце концов простил. Не ее вина, что она считает каждую актрису потаскушкой: так ее воспитали. Воспитание также приучило ее спокойно принимать чудовищный брак по расчету, к которому ее склонили.
Вернувшись в гостиницу, он застал труппу за столом.
Когда он вошел, воцарилось молчание, столь внезапное, что волей-неволей пришлось предположить, что беседовали о нем. Арлекин и Коломбина рассказали историю о переодетом принце, которого увезла в фаэтоне какая-то принцесса, не упустив ни одной детали.
Климена была задумчива и молчалива. Она размышляла о том, что́ Коломбина назвала «как в романе». Ясно, что ее Скарамуш – не тот, за кого себя выдавал, иначе он и та дама из высшего света не фамильярничали бы друг с другом. Еще не зная, что он занимает высокое положение, Климена завоевала его – и вот награда за ее бескорыстную привязанность. Даже тайная враждебность Бине растаяла при поразительной новости. Он весьма игриво ущипнул дочь за ушко:
– Так-так, дитя мое, уж тебе-то удалось разглядеть, что кроется за его маской!
Климена обиженно отвергла это предположение.
– Ничего подобного, – ответила она. – Я считала его тем, за кого он себя выдавал.
Бине с самым серьезным видом подмигнул дочери и рассмеялся:
– Ну разумеется! Но, подобно твоему отцу, который когда-то был благородным человеком и умеет отличить повадки благородных людей, ты сумела разглядеть в нем что-то изысканное, отличающее его от тех, с кем тебе, увы, до сих пор приходилось водиться. Так же как и мне, тебе хорошо известно, что свою высокомерную манеру держаться и повелительный тон он усвоил не в затхлой конторе адвоката и что ни в речах, ни в мыслях у него нет ничего от буржуа, за которого он себя выдает. Завоевав его, ты проявила проницательность. Известно ли тебе, Климена, что я еще буду очень гордиться тобой?
Климена вышла, не ответив отцу: его льстивый тон претил