Князь из будущего. Часть 2. Дмитрий Чайка
за месяц раньше.
По весям раздали и новые хомуты, которые позволили запрячь коней в соху или плуг, смотря что за почва была. Не возьмет тяжелый галльский плуг пронизанную корнями лесную пашню, а вот там, где леса не было уже давно, его ножи поднимали толстые пласты нетронутой земли, обещая небывалые урожаи. Масса скота, что пригнали из истребленных аварских родов, паслась на пару, удобряя его для будущего посева. Мужики, которые помнили голодные зимы, что были еще десять лет назад, мяли в руках тугой колос и благодарили богов. А вот молодежь, что вошла в пору, уже и не ведала другой жизни, считая, что соль – это приправа для еды, а от тухлой рыбы и вовсе воротила нос брезгуя. Детишки, что живы остались благодаря той соли, уже подрастать начали, и свадьбы играть, угрожая через три поколения превратить безбрежную лесную чащобу в гигантское пшеничное поле.
Княгиня родила дочь, а князь, собрав всех ведуний и повитух, под угрозой самой лютой кары, повелел им перед тем, как ребенка принимать, обмывать руки той вонючей дрянью, которой после перегонки через уголь и настаивания на травах в государевых кабаках торговали. Тетки плевались поначалу, но ослушаться не посмели. Князя тут почитали колдуном, и на такое смелости ни у кого не хватало. А уж когда бабы почти перестали от родильной горячки помирать, так и вовсе отпали все сомнения. Раз князь сказал той вонючей водой руки мыть, значит, будут мыть. Знать, так ему боги велели. Вот сама богиня Мокошь и велела. Лично! Она в виде каменной девы теперь на капище стоит, и к ней на поклонение со всех словенских земель пошли, умножая и без того немалые доходы новгородских купцов. То одна баба понесла, когда той каменной деве помолилась, то другая легких родов попросила и получила то, что хотела… Слухи один другого забористей понеслись по землям словен и германцев, породив для князя немалую головную боль. Ведь он решил понемногу христианство внедрять, раз уж у него целый епископ есть, а тут такая неожиданность! Если превратить Новгород в оплот язычества, то потом эту проблему пару столетий разгребать придется. И скорее всего, кровушка польется ручьем. А тут еще из Галлии привезли мраморную статую Исиды с младенцем Гором, которую объявили Девой Марией с Иисусом, а епископ Григорий уверил, что никто ни о чем и не догадается. Ведь отцы церкви вовсю заимствовали старинные праздники и обычаи, превратив египетскую Исиду в Деву Марию, день рождения бога Митры в Рождество, скотьего бога Велеса в святого Власия, а Перуна в Илью-пророка. Учитывая разброд и шатание, что были в то время в христианской церкви, всё это не казалось чем-то из ряда вон выходящим. Ведь даже ислам, что со скоростью пожара несся по пескам Востока, не слишком сильно удивлял оригинальностью своих идей раздираемое религиозными противоречиями христианское сообщество. Ведь в нем были течения, которые отклонялись куда сильнее от никейских установлений, чем новомодные верования арабов.
Каменщики, которые все как один были