Хомопанк. Соколова Анастасия
чем в Комплексе, – они обеспечивали функционирование инфраструктуры.
Проезжая по заполненным роботами улицам, Римма вспомнила, как на подземном этаже вводят инъекции жителям Комплекса. Она и сама должна была уйти. Вспомнила Мару – она улыбается, убегает от Риммы, они играют в прятки. Мара, словно ангел, окружена светом. Глаза Ри наполнились слезами. О жестокий мир! А ведь та девушка, которая устраняла конкуренток в Комплексе, была права – Римма не понимала, что на самом деле значил Уход, верила в священность и необходимость Цикла, пока сама не ощутила неотвратимость смерти.
На автомобиле, которым Ролло управлял лично, отказавшись от услуг робота-водителя, они подъехали к его дому – очередному небоскребу, поднялись на лифте на нужный этаж. На пороге апартаментов их встретила мать Ролло – Беатриче, приветливая старушка, в классическом черном прямом платье с пояском ниже талии, на шее красовалось жемчужное ожерелье, волосы уложены аккуратной волной.
– Как там папа? – с порога спросил Ролло.
Мать тяжело вздохнула:
– Совсем плохо, мой милый.
Отец Ролло, Бьерн, даже по меркам мира Сильных в Новую эру считался пожилым: на момент начала отсчета времени Нового мирового порядка ему уже стукнуло сорок, и только лекарства, которые приносил Ролло, немного замедляли неминуемое старение. Но без процедуры омоложения, которой пользовались Сильные, Бьерн быстро угасал – сейчас он сидел в кресле-качалке напротив широких окон и смотрел в одну точку; тяжелые густые брови нависли над веками, некогда крепкое, атлетическое тело расплылось, руки безвольно лежали на подлокотниках. Старик практически ничего не слышал, да и мало что соображал.
– Я как раз заказала воду, – сообщила Беатриче.
В Ньюдон, впрочем, как и везде, где функционировала канализация, питьевую воду доставляли в бутылках – вода из-под крана стала непригодна для питья еще в Старую эру, и даже несмотря на все передовые технологии не удавалось обеспечить такое качество воды, какое было доступно селянам, набиравшим воду непосредственно из колодцев, ручьев, берущих начало в горах, и пресных озер.
Пока гости располагались в уютной гостиной, обставленной в стиле скандинавского минимализма, пришел робот, который доставил пять бутылей. Ролло, присев на корточки рядом с отцом, рассказывал гостям о своем детстве:
– Когда-то мы жили за городом. У нас был красивый сад: я пропадал там целыми днями, бегал и играл, не заходя домой. И маленький «кукурузник» – мой первый самолет. Папа сам построил взлетно-посадочную полосу для него прямо в поле неподалеку.
Но ни одно слово, ни одно воспоминание не доходило до Бьерна – старик едва дышал. Ни Эдвард, ни Римма не знали, что сказать – слишком грустно было наблюдать за сыном, который пытался достучаться до угасающего сознания отца. Спасла ситуацию Беатриче.
– Прошу к столу, – пригласила она.
Гости сели за круглый, скромно накрытый стол – печенье, шоколад, соленья, полуфабрикаты