Все мои дороги ведут к тебе. Книга первая. Ольга Шипунова
чудесный ландшафт, а еще служил прекрасной защитой от сырости. Главное место построек занимал собственно господский дом – двухэтажное здание в классическом стиле с симметричными рядами окон, с большой парадной дверью и четырехгранным куполом в центральной части вальмовой крыши. Сразу под куполом в центре фасада – высокое с полуаркой окно парадной залы с двумя полуколоннами по обеим сторонам, которые венчала композиция из двух сидящих нимф. Перед домом стояли вазоны с цветами, кое-где перемежаясь с ухоженными пальмами. Парадный вход освещался электрическими фонарями, которые особенно подчеркивали красоту и великолепие здания. Позади дома, скрытые от глаз, размещались хозяйственные постройки. Сосны были посажены и вдоль дома, что создавало необходимую тень и прохладу.
– Как же здесь хорошо, – тихо прошептала Саша, спускаясь с велосипеда. Она прижалась к одной из сосен, ближайших к дому, и всей грудью вдохнула пряный, смолистый запах ее ствола.
Стоя в темноте, освещаемой лишь фонарями парадного входа, слушала, как шумели цикады, шелестела листва и поскрипывали сосны от ветра. Чистая невозмутимая природа здесь дышала спокойствием и умиротворением. И не хотелось идти в дом, к людям, а хотелось побыть здесь, почти в темноте, почти в тишине, нарушаемой только звуками природы. Взгляд ее уходил в гущу аллеи, уходящей к воротам. Дом ее детства. Место ее первых снов. Место ее первой встречи с Андреем – все было здесь.
Громко залаяла дворовая собака, за ней другая, выводя ее из забытья.
Саша едва помахала им рукой и поплелась в дом.
В передней первой ее встретила встревоженная Амина, экономка и нянька, вырастившая одного за другим детей Кадашевых. Толстая и вкусно пахнувшая домом татка, хорошо говорила на русском, всю жизнь проработав в этом доме. В цветастом длинном платье и шальварах, с повязанным на голове платком, она умоляюще сложила руки на груди и шепотом заговорила:
– Ханум вы моя золотая, ластушка вы моя, Сашенька, ну, где, где вы пропадали? Отец просто в бешенстве. Мне уже три раза пригрозил, что прогонит меня из дома. А ежели прогонит? Куда же я пойду на старости лет, а? – Амина причитала и причитала, от чего Саша нахмурилась, взглянув на огромные часы в прихожей.
Шесть часов ее не было! Надо полагать, отец в бешенстве.
– Прости, Аминушка, прости, – Саша прижалась к ее пышной груди, обняла ее мягкое тело. – Я не заметила, я в порядке, я уже дома, видишь? Никто тебя не прогонит. Ведь это и твой дом. Ну, же не сердись на меня, – она вскинула к няньке глаза. – Где все?
Амина взглядом показала на большую полуаркой дубовую дверь гостиной.
– А Павел Иванович у себя, рвет и мечет, попадет вам, ненаглядная моя, – она обняла ее крепче и вдруг заговорщическим голосом сказала: – Что сегодня было, ханум, вы не представляете. Пойдемте, я вас переодену, а то в таком виде вам точно попадет от отца.
Она схватила