Что делать? Из рассказов о новых людях – век спустя. Гавриил Яковлевич Кротов
как очаровательны русские песни! Сколько в них грусти… А мы, французы, даже о грустном поём весело.
– Милая Жюли, я не была во Франции, но люблю французский язык, французскую литературу, французское искусство. Вы говорите, что в Париже меня осыпали бы цветами и золотом, но Беранже дал прекрасную песню о судьбе актрисы. И Вера Павловна спела по-французски песню о нищей актрисе. С последними словами песни «Подайте милостыню ей!» и последними аккордами гитары Жюли не выдержала, зарыдала и обняла Веру Павловну.
– Милая девочка! Кабы вы знали, как милы мне! Пойдёмте в лес. Мне противна эта компания. Мне хочется полюбоваться чистой природой и вашей чистотой.
Они направились к берёзовой роще. Сторешников хотел присоединиться к ним, но Жюли сказала Сержу:
– Переведите этому болвану, что мы уговаривались наблюдать, куда ходят влюблённые пары, но смотреть, куда ходят после обеда дамы, уговора не было, чёрт возьми!
Серж захохотал.
– Вернись, Мишель! Твоё божество – человек, и ничто человеческое не чуждо ей.
Сторешников смутился и вернулся обратно. Вера Павловна покраснела.
– Простите, милочка, но с этими подлецами только так и можно разговаривать. О, как они подлы! Ведь вы в защиту своей родины спели мне Беранже. Я понимаю вас и знаю, что у вас это невозможно. Я знакома с Барсовой. Она с возрастом потеряла всё, как женщина и актриса. Она стала совсем не такой, как была, но, бог мой, как она счастлива в своей старости, окружённая молодыми талантами. Вы не потерпели, чтобы даже тень упала на честь вашей родины, а эти люди готовы продать всё: родину, честь совесть… Впрочем, продавать то, чего нет, невозможно. У них не ни чести, ни совести, остаётся продавать родину. О, они прекрасно знают, для чего я приставлена к ним нашим посольством.
Милое дитя, вы удивляетесь и смущаетесь, слушая меня, наблюдая мои поступки. Но я на своём месте, то есть в грязи. Но почему вы здесь? Гнусные люди! Я была два года уличной женщиной в Париже, я полгода жила в доме, где собирались воры, но они не были так низки. Они брали излишки у богачей, но не смели прикасаться к святыням. А у этих людей нет ничего святого, ни родины, ни идеи.
Боже мой, в каком обществе я вынуждена жить! За что такой позор мне, боже? Я слабая женщина! Голод я умела переносить, но в Париже так холодно зимой. Холод был так силён, обольщения так хитры. Я хотела жить и любить. Ведь это не грех, о боже, за что же ты так наказываешь меня. Вырви меня из этого круга, из этой грязи! Дай мне силу сделаться опять уличной женщиной в Париже, я не прошу у тебя ничего другого, но освободи меня от этих людей! Моя судьба разбита, но зачем вы здесь, милое дитя?
Вера Павловна рассказала о требованиях своей матери.
– Милое дитя моё, – сказала Жюли, – ваша мать очень плохая женщина. Она хочет продать свою дочь ради удовлетворения своих чувств. Ведь вы не любите Мишеля?
– Я ненавижу его.
– А знаете программу этого пикника? Её гвоздём поставлена ваша