Прятки в мясной лавке. Ульяна Александровна Ворон
на себе взгляд Алисы, замерла. Ее круглая от жира ступня в тапке застыла в воздухе над предпоследней ступенькой. Светлые глаза, торчавшие из белых, как мука, складок жира, вперились в Алису пронзительным взглядом.
Нет, неожиданно заметила Алиса, и ее прошиб холодный пот. Не «глаза». Глаз. Один, левый. На месте правого, под сальной темной челкой зияло углубление, заросшее тонкой кожей. Будто никакого глаза там никогда и не было.
Алиса не знала соседку по имени, но память на лица у нее была отличная, и она точно помнила, что еще неделю назад глаз у этой женщины было два.
Все это произошло за секунду. Дима не остановился – похоже, даже не заметил ее взгляда. Алиса прошла мимо двери на лестницу. Единственный светлый глаз невероятно огромной женщины неотрывно следил за ней, но ни один мускул не дрогнул под необъятной массой ее плоти. Нога, занесенная над ступенькой, так и осталась в незаконченном шаге.
Только единственный глаз пристально следил за Алисой.
Когда закрылась дверь квартиры, Алиса облегченно выдохнула, будто прошла по краю обрыва. Чего только не померещится после наркоза и голодовки. Нужно срочно поесть, пока от слабости ее совсем не унесло, хоть и от одних только мыслей о еде сводило желудок.
Муж снял с нее обувь и усадил на диван в гостиной.
– Дим, – от собственного голоса стало противно – он показался ей слишком слабым, слишком жалким, будто она притворялась, выпрашивая жалость и внимание. – Мне надо поесть, что у нас есть?
– Говядина есть, творог… – Дима начал перечислять все, что лежало у них в холодильнике, но умолк, увидев ее лицо. – Не хочешь? Тебе сейчас нужен белок.
Алиса слышала по его тону, с какой осторожностью он подбирает слова. Говорит, как с ненормальной, подумала она с досадой, но не подала виду.
– Слишком тяжелое, не хочу. У нас есть фрукты?
– Нет, но я могу сходить, – с энтузиазмом отозвался он. – Или заказать доставку?
Алиса помолчала. Разумной причины тратить лишние пару сотен сейчас не было – могли понадобиться лекарства. Ей стало чуть лучше, чем в больнице, и она вполне могла побыть одна. Совсем недолго.
– Не будем тратиться, – ответила Алиса. Голос звучал чуть живее. – Лучше сходи, купи яблок, бананов, персиков, если найдешь. И меда! Засахаренного.
Дима заварил ей чай. Он показался ей крепким и слишком сладким, но приятно согрел изнутри. Мягкое спокойное тепло медленно растеклось по ее телу, и собралось где-то в груди.
Алиса вышла в прихожую, где Дима одевался. Не произнося ни слова, она обняла его прижалась к нему. Муж обнял ее в ответ. Жизнь перестала казаться невыносимой.
Алиса отступила на шаг. Она вгляделась в лицо мужа, будто видела его впервые, и каждая черта его лица казалась яркой, словно подсвеченной изнутри.
– Я пойду. – Он чмокнул ее в губы. – Люблю тебя.
Вскоре после того, как ушел Дима, раздался стук в дверь. Алисе не хотелось никого видеть и ни с кем говорить. Она плотнее закуталась в плед и устроилась удобнее