Тамбов. Хроника плена. Воспоминания. Шарль Митчи
того как попасть в наш учебный батальон, он участвовал в разных кампаниях, был на фронте, подолгу и по большей части на передовой. Он совсем не был нацистом, но, как и большинство немцев, был вполне явным патриотом и до смерти боялся русских и поэтому был полон решимости сражаться до конца, чтобы помешать этим последним оккупировать Германию. Однако после ужасного разгрома под Сталинградом, когда зимой 1942/43 года 6-я армия под началом маршала Паулюса была полностью уничтожена, он уже не был столь оптимистичен и открыто обвинял нацистов, руководивших Германией, в сложившейся катастрофической ситуации. Его заветной мечтой было вернуться к учёбе после войны, чтобы стать врачом. Удалось ли ему это осуществить?
Sanitätsunteroffizier, сержант медицинской службы, был простым крестьянином из Верхней Баварии, удивительный парень, очень вежливый, всегда одетый с иголочки. У него был врождённый талант диагноста, совершенно исключительный природный дар. Я видел, как он стоял, прислонившись к стене, около окна в глубине кабинета и внимательно наблюдал за пациентом, которого Oberarzt расспрашивал и выслушивал. Его диагнозы, по большей части отличавшиеся от тех, которые ставил врач, оказывались правильными как минимум в девяти случаях из десяти. Очень сдержанный по природе, он трудно сходился с людьми, но всегда был вежлив и готов помочь.
Медбратьями были трое Gefreite (капралов). Л. М., эльзасец из Друсенхайма, был призван насильно в немецкую армию в конце 1942 года вместе с первым эльзасским призывом. Это он напишет в марте 1944 года одно из тех двух писем моей свояченице, в которых были попытки объяснить, при каких обстоятельствах я исчез в январе 1944 года. Он был очень симпатичным, но я никогда не мог понять, как он с такой лёгкостью уподоблялся своим немецким товарищам. Я убеждён, что он считал себя обязанным выполнять свой солдатский долг только из чувства солидарности со своими однополчанами. Мысль о дезертирстве никогда, даже мимолётно, не посещала его. Это хорошо видно из его письма. Для него это был вопрос совести, хотя с точки зрения его политических взглядов – я уверен в этом – ему не в чем было себя упрекнуть.
Карл Гребер, двадцатилетний австриец родом из Фельдкирха в земле Форарльберг, был жизнерадостным, очень открытым и полным энтузиазма. Война грубо прервала его занятия медициной, о чём он горько сожалел. Второе письмо моей свояченице в марте 1944 года напишет он.
Влюблённый в хорошенькую блондинку (о чём можно было судить по фотографиям) из Бреслау, он писал ей ежедневно. Благодаря этой привычке мы каждый вечер собирались за одним столом. Он любил делиться со мной своими взглядами на жизнь, поверять мне свои чувства и будущие планы.
После того как письма были написаны, я регулярно давал ему уроки французского языка, к которым часто присоединялся немецкий аббат.
Карл прекрасно понял ситуацию, в которой оказался я и остальные эльзасцы, хотя и не одобрил моё намерение дезертировать при первой же возможности. Я бережно храню его хитроумное письмо, полное недомолвок, призванных обмануть цензуру.
Третий медбрат,