Измерять и навязывать. Социальная история искусственного интеллекта. Маттео Пасквинелли
согласно которому знание, отчуждаясь в машинах, становится враждебным по отношению к рабочим. Однако именно у Бэббиджа Маркс нашел альтернативную теорию, позволяющую понять двусмысленную роль знаний и науки в промышленной экономике. В «Капитале» Маркс заменил утопические упования на всеобщий интеллект материальной фигурой «совокупного рабочего» (Gesamtarbeiter) – другое имя расширенной трудовой кооперации. Фигура совокупного рабочего как некоего сверхорганизма, объединяющего людей и машины, знаменует в этой книге переход к эпохе кибернетики и кибернетическим экспериментам по самоорганизации. Переходную роль выполняет пятая глава, где кратко описана трансформация труда индустриальной эпохи в век кибернетики и разъясняется, как труд распался на абстрактную энергию и абстрактную форму (информацию).
Вторая часть посвящена коннекционизму как главной родословной современных систем ИИ (я избегаю повторения известной литературы по кибернетике, теории информации и символическому ИИ). В шестой главе развитие искусственных нейронных сетей рассматривается с точки зрения, которой обычно пренебрегают, а именно в перспективе исследований самоорганизации организмов и машин (их обошла вниманием даже Боден в своей огромной истории ИИ). Теории самоорганизации сегодня востребованы в физике, химии, биологии, неврологии и экологии, но именно в среде кибернетиков, а не представителей естественных наук, в середине XX века вспыхнули дебаты о самоорганизации. В главе рассмотрены парадигмы самоорганизующихся вычислений, которые способствовали, среди прочего, укреплению коннекционизма, – в частности, концепция нейронных сетей Уоррена Мак-Каллока и Уолтера Питтса (1943–1947), клеточные автоматы Джона фон Неймана (1948) и перцептрон Розенблатта (1957). Также в шестой главе исследуется реакция кибернетических теорий самоорганизации на социотехнические изменения. Подобно иным вариантам механистического мышления в другие века, кибернетика проецировала на мозг и природу формы организации, которые были частью технического состава окружающего общества. Ключевым примером здесь выступает телеграфная сеть, которая использовалась в XIX веке в качестве аналогии нервной системы, а в ХХ веке – для формализации нейронных сетей, включая машину Тьюринга.
В седьмой главе прослеживается связь концепций искусственных нейронных сетей Мак-Каллока и Питтса с забытым спором о гештальте: дебаты о человеческом восприятии как о когнитивном акте, который может быть представлен аналитически и, следовательно, механизирован. В учебниках по машинному обучению обычно утверждается, что Мак-Каллок и Питтс вдохновлялись нейрофизиологией мозга, но авторами упускается из виду упомянутый интеллектуальный сор. Между тем, именно после этих дебатов выражение «гештальт-восприятие» из военных и академических публикаций превратилось в широко известное словосочетание «распознавание паттернов». Спор о гештальте – это когнитивная окаменелость нерешенной проблемы, и ее изучение помогает понять форму и ограничения, унаследованные глубоким обучением,