Все оставляют следы. Родионова Маргарита
у тебя всегда много. Не прибедняйся. И не только литературных. Перспектива есть?
– Интеллектуёво.
– Продажи пойдут?
– Скандалоёмко.
– Так поясни.
– Не понимает, – огорчилась Ираида.
Директор протиснулся в дверь, присел на край стола, протёр платочком лысину.
– Я уже все волосы потерял от тебя. Ты мне плешь проела своими матами.
– Ты ж у нас умный, а лысина – это полянка, вытоптанная мыслями.
– Не подлизывайся, – проворчал директор и произнёс голосом, которым говорят с психами: – Ираида говорит, что у вас есть перспективы, но надо добавить интригу, крючок, чтобы цепляло и тянуло читать дальше, – повернулся в сторону Ираиды: – Где крючок, ёпть?
– С третьей главы, мать ети.
Директор повернулся ко мне:
– В третьей главе закрутите потуже интригу, крючочек бросьте, чтоб зацепило.
Я обрадовалась.
– Хорошо. Я попробую.
– Пусть, ядрён батон, стиль свой не меняет, растудысь его в тудысь, – посоветовала Ираида.
– Ничего не меняйте, только интрижку закрутите, – перевёл директор.
Сказать, что я была удивлена, это ничего не сказать. Я была убита, растоптана и повержена. Как главный редактор может так изъясняться?! Может. Просто. Именно так.
– Рот закройте, простынете, – сказал директор.
Ираида зычно засмеялась. Я сжалась в комок и подняла действительно отвисшую челюсть. В конце концов я научилась переводить Ираиду на литературный язык. Надо сказать, что в публичных выступлениях Ираида Михайловна говорит красивым, правильным литературным русским языком. Она знает ещё три языка, на которых тоже может говорить. Но так как я не знаю ни английского, ни французского, ни испанского, я не могу утверждать, что она на них не материться. Думаю, что и на этих языках Ираида изысканно сквернословит.
Ираида Михайловна стала для меня ангелом-хранителем. Да, такой сквернословящий ангел. Когда твоя жизнь рушится раз за разом, когда не остаётся сил даже дышать, трясутся руки, подгибаются ноги. Когда все мутнеет, становится совсем неважным, когда связи, как ниточки, рвутся, а смысл – вроде бы, найденный – кажется глупой выдумкой, оправданием собственной бесполезности. Именно в такой момент появилась Ираида. Я боялась её до одури. Мне казалось, что она добьёт меня, я погибну под её громким голосом и матом. Моя жизнь была похожа на поезд. В лучшие её моменты я была пассажиром, глядящим в окно. В худшие – лежала на рельсах.
– Как у тебя нет сил идти дальше? Ползи! Но ползи, ядрёна мать, с гордо поднятой головой! – кричала Ираида, она не умеет говорить тихо.
Нет, нет, не буду об этом вспоминать. Я тогда была не в лучшем виде. Я тогда была размазана по асфальту катком. Папа только-только вытащил меня из глубочайшей депрессии. Он говорил:
– Депрессия не признак слабости – это признак того, что ты пыталась быть сильной слишком долго.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив