Столичный доктор. Кодекс врача. Алексей Вязовский
из полированного темного дерева. Тяжелый, собака, у меня вроде чуть легче был. В последний момент я добавил Шувалову капельку беспокойства, взяв пистолет, на который он смотрел. Вряд ли они чем-то отличаются, у нас не роман Понсон дю Террайля со злодеями в масках, тем более что мой противник в победе уверен.
Настроиться по рецептам древних удалось необычайно быстро, будто я каждый день этим занимался часов по пять на протяжении последних ста лет. Команда распорядителя донеслась как через слой ваты, и я тут же поднял свой пистолет.
Глава 4
Арестовали меня ночью. В прихожей раздался какой-то шум, ругань Кузьмы. Дверь спальни открылась, внутрь вошел мой старый недобрый знакомый Емельян Федорович Хрунов с керосиновой лампой в руках, наплевав на все нормы приличия – в мокрой шинели и даже не сняв галоши. За ним толпились полицейские чины в форме, какой-то пожилой мужчина в очках, с тростью. Я очень порадовался, что отговорил Вику переезжать и предложил сначала провести подготовительную работу с маман, иначе мы не вытерпели и эту ночь явно спали бы в одной постели. А тут такая «представительная» делегация. Скандал на всю Москву.
– Что за бесцеремонное вторжение?! – Я сел в кровати, изобразил гнев на лице.
– Баталов Евгений Александрович? – усмехаясь, спросил Хрунов.
– Знаете же, кто я. Мы знакомы. И что вы тут делаете?
– Порядок такой. – Прокурор прошел в комнату, поставил лампу на стол. – А делаю я тут свою службу.
– Вы же районный прокурор…
– Повысили до товарища городского. – Емельян Федорович ласково улыбнулся, оперся на стул. – Не соблаговолите ли одеться, господин Баталов?
– Может, скажете, для чего вы тут?
– Произвести задержание преступника.
– За что?
– За поединок, коего последствием будет смерть, или нанесение увечья, или тяжкой раны, виновный в том, если обида, давшая повод к сему, или же в случае, когда того узнать с достоверностью нельзя, – Хрунов, подняв глаза к потолку, явно цитировал какой-то документ, – если вызов на сей поединок сделан им, подвергается заключению в крепости на время от четырех лет до шести лет и восьми месяцев. Статья одна тысяча пятьсот три Уложения о наказаниях уголовных и исправительных Российской империи.
Надо было видеть, с каким торжественным выражением лица произнес это прокурор. Имеет повод. Десять граммов свинца отправились прямиком в плечо Шувалова. Графа развернуло на месте, после чего он закричал и упал лицом в талый снег. Я дошел до барьера, встал как положено: может, Шувалов владеет левой и сделает ответный выстрел. Но нет, боль оказалась слишком сильной, секунданты позвали врача. Дуэль была завершена.
– Судить вас будут. И в крепость.
Лицо Хрунова просто светилось от счастья. Как же… Укатал удачливого конкурента в тюрьму. Теперь может заново подкатить к Виктории. Только вот Талль такого никогда не простит – я уже успел немного изучить характер девушки. Твердый как сталь. Если чего-то