Отложенная жизнь. Как перестать ждать удобного случая и понять, что у тебя есть только сегодня. Райан Линднер
задачи; пустые цели; отсутствие человечности, поскольку личности сведены к служебным ролям. Если бы, например, вы завтра потеряли работу, вас бы заменили за миллисекунду. Никто не слышит тиканья часов. А я слышу. И они тоже когда-нибудь услышат.
Хотел бы я сказать, что столкновение со смертью послужило катализатором серьезных изменений в моем сознании, но вообще-то я и так иногда размышлял об этом с той или иной степенью осознанности. Однако теперь все, о чем я действительно могу думать, – это мимолетная природа жизни. Я уделяю пристальное внимание каждому моменту, хотя раньше эта мысль была только на периферии. Оказалось, что жизнь с постоянным страхом смерти заставляет по-настоящему оценить, насколько велик этот дар.
Однажды во время очередной ужасающей борьбы за то, чтобы оставаться в сознании, я присутствовал на обеде по случаю дня рождения коллеги в одном из местных ресторанов. Я заказал две миски супа с высоким содержанием натрия и выпил столько воды, сколько смог, для поддержания кровяного давления на достаточно высоком уровне. На меня бросили несколько косых взглядов по поводу моих странных вкусов, но никто не мог догадаться, каково мне в моем одиноком мире.
Я часто пользуюсь этой стратегией, когда пытаюсь удержаться в вертикальном положении и не упасть в лужу собственного пота. Чтобы парамедикам не пришлось выносить меня из офиса на носилках. А такое случалось. Только что я улыбался – а секунду спустя уже сползал по стене. В какой момент нужно звать на помощь, если постоянно чувствуешь себя так? Я обращался ко всемирно известным специалистам. Я принимал всевозможные лекарства. Я научился бороться с симптомами, но не с причинами.
– Я только что видел Райана в коридоре. Казалось, что с ним все в порядке… – Я слышал слова коллеги, адресованные парамедикам. Моя улыбка несколько мгновений назад была лишь маской. Лежа лицом в стол, я слышал бормотание вокруг. Я ненавижу привлекать к себе внимание, но все, о чем я могу думать в такие моменты, – это вдох, и еще один, и еще один.
Каждый такой случай я называю «приступом» – рецидив почти невыносимого шквала симптомов, после которого мне приходится собирать свою жизнь по кусочкам, когда мне становится лучше, но никогда не бывает реально «нормально». У меня под рукой всегда тонометр и поначалу был кардиомонитор. Поскольку я часто принимал клиентов по телефону или видеосвязи, скрывать эти вещи не представлялось затруднительным.
Основные модели поведения клиентов были таковы: во-первых, каждый из них был уверен, что только он страдает от чрезмерной занятости, не понимая, что это коллективная проблема. Во-вторых, они жили ради того, чтобы завершить список дел, и казалось, что у них бесконечное количество завтрашних дней, за которыми их ждет свобода. И в-третьих, они были слепы к тому, как сами укрепляют свое затруднительное положение, где каждый следующий момент является лишь реакцией на предыдущий.
Каждый человек хочет найти идеальную формулу, которая поможет ему добиться личностных изменений. И нет недостатка