Издержки дипломатии. Дарья Кузнецова
пор избегала и предпочитала бы, чтобы так оставалось дальше. С Шаистой Шадай очень приятно работать во всех качествах, она устраивала и меня, и, главное, моё начальство, но я слишком хорошо знала её характер. Умная, расчётливая и хладнокровная, одна из сильнейших шаманок Кулаб-тана, она была из числа тех разумных, кого совсем не хочется видеть среди врагов. А тот, кто подвергал её сына лишней опасности, очень легко мог попасть в эту категорию.
– И давно?
– Что – давно? Нравишься или знает?
– И то и другое.
– Нравишься с самого знакомства. Она считает… Сейчас, как же она это сказала? – он задумался. – Твой вождь проявил настоящую женскую мудрость, назначив тебя посланницей, ты по праву занимаешь это место, и, если бы ты была шайтарой, из тебя вышла бы достойная мать клана.
Я растерянно хмыкнула. Шад явно цитировал слова Шаисты, и я не могла понять, чем они были продиктованы.
Посольство в Кулаб-тане на моей памяти всегда работало достаточно размеренно и спокойно, даже сейчас. Это раньше, ещё до моего рождения, Орда пыталась воевать здесь и отстаивать свои интересы силовыми методами, но потом стало не до того – у самих накопилось изрядно проблем. Теперь, хвала Предкам, дома всё наладилось, но политика – официальная, конечно, политика – в Кулаб-тане остаётся неизменной. Всячески подчёркивается в первую очередь культурное направление наших связей, я лично, будучи послом, курирую именно его, что вообще-то случается редко.
И разведка держится от нас подальше. У военного атташе есть выход на их каналы, но на крайний случай, а мы по этой линии не работаем.
И отношение местных к оркам лояльное, никаких провокаций и подлостей от них не было, так что и с этой стороны всё спокойно.
В общем, свою работу какой-то чрезвычайно сложной и ответственной я не считала. Отлаженный механизм был выстроен не мной, и особенно ярко я себя на этом месте не проявляла. Да, с обязанностями справлялась как будто неплохо, и руководство было мной довольно, но этого явно недостаточно для настолько лестной характеристики.
А если так, возникает закономерный вопрос: ради чего Шаиста поделилась подобным заключением? Не ради того ли, чтобы сын передал слова мне? А если так, то – зачем?..
– А о наших с тобой отношениях она знает?.. – уточнила я.
– Последние полгода, – ошарашил Шад, возясь со своей одеждой. – Она стала настаивать на том, чтобы я нашёл себе жену, и слишком часто заговаривать о каких-то достойных шайтарах. Я предпочёл один раз всё объяснить, чем каждый раз придумывать отговорки.
Мне осталось только проглотить тоскливый вздох и промолчать.
До чего он всё-таки упрямый, а! Давно уже пора было всё это прекратить и найти ту самую подходящую шайтару, в окружении Шаисты их наверняка полно. Но говорить ему об этом бессмысленно. Да и глупо как-то, потому что… С точки зрения долга и здравого смысла мне тоже давно стоило всё это прекратить, а лучше – и не начинать вовсе, но не больно-то я их слушаю. А требовать от другого того, на что самой не хватает силы