Прирожденный профайлер. Дженнифер Линн Барнс
на Дина: светлые волосы, темные глаза, открытая поза, сжатые кулаки.
Я анализировала, как он стоит, форму лица, потертую белую футболку и драные синие джинсы, волосам не помешала бы стрижка. Дин стоял спиной к стене, его лицо оставалось в тени, словно там ему и было место.
Почему он не рад меня видеть?
– Дин, – сказал Майкл с интонацией человека, который сообщает восхитительный, но бесполезный факт, – прирожденный профайлер, как и ты.
Три последних слова адресовались скорее Дину, чем мне, и они возымели действие. Дин поднял глаза, чтобы посмотреть на Майкла. На лице Дина не было эмоций, но в его взгляде сквозило что-то, и я поняла, что ожидаю, что Майкл отведет взгляд первым.
– Дин, – продолжил Майкл, пристально глядя на Дина и обращаясь ко мне, – больше, чем кто-либо, знает о том, как мыслят убийцы.
Дин отбросил полотенце. Напружинив мышцы, он протолкнулся мимо Майкла и Слоан, мимо Лии и меня. Через несколько секунд его здесь уже не было.
– Дин – человек вспыльчивый, – сообщил Майкл, прислонившись к скамейке для тренировок.
Лия фыркнула.
– Майкл, если бы Дин был вспыльчивым, ты уже лежал бы в могиле.
– Дин никого не убьет, – сказала Слоан с почти комичной серьезностью.
Майкл вытащил четвертак из кармана и подбросил монету в воздух.
– Хочешь пари?
В ту ночь я не видела снов. Я и спала немного – спасибо тому, что у Слоан, с ее тонкой и хрупкой фигурой, похоже, была носоглотка дальнобойщика с лишним весом. Я пыталась отвлечься от звуков ее храпа, представляя каждого из одаренных, которые жили в этом доме: Майкл, Дин, Лия, Слоан. Никто из них не оказался таким, как я ожидала. Никто не вписывался в знакомые схемы. То засыпая, то просыпаясь – состояние, самое близкое к полноценному отдыху, что было мне в этот момент доступно, я играла в игру, которую придумала еще маленькой. Я мысленно снимала свою кожу и надевала чью-то еще.
На мне кожа Лии. Я начала с внешности. Она выше меня, гибкая. Волосы длиннее, и она спит, не убирая их под голову, а рассыпав по подушке. Ногти накрашены, а если она ощущает избыток энергии, то потирает ноготь большого пальца левой руки большим пальцем правой. Я представила, как поворачиваю голову – голову Лии – в сторону, глядя в ее шкаф.
Если Майкл выбил из Бриггса машину, Лия, наверное, выпросила одежду. Я почти увидела ее шкаф, набитый до отказа. Когда картинка сфокусировалась, я ощутила, как контроль перехватывает подсознание и я теряю ощущение реального мира в угоду воображаемому, который выстроила в своей голове.
Я отпустила мысли про кровать и шкаф, отпустила физические ощущения. Я позволила себе стать Лией, и на меня со всех сторон обрушился поток информации. Словно писатель, потерявшийся в книге, я позволила симуляции развиваться своим чередом. Там, где я и Слоан были аккуратными, Лия, которую я представляла, оказывалась хаотичной, а ее комната – архивом всех ощущений за последние несколько месяцев. В том, как одежда была разложена в ее гардеробной, не было никакого смысла. Платья сползали с вешалок.