Прирожденный профайлер. Дженнифер Линн Барнс
на преступно красивом лице.
– Так что у Бриггса на тебя есть? – спросил Майкл. Я ощущала, как он наблюдает за мной, выискивая проблески эмоций – любых эмоций, – которые показали бы ему, что вопрос попал в точку.
Не попал.
– Ты хочешь, чтобы я переживала на этот счет, – сказала я, найдя в его словах именно это. – Но ты велел мне не приходить.
Он улыбнулся, но в улыбке просматривались жесткость и напряжение.
– Можешь считать меня противоречивым.
Я фыркнула. Иначе и не скажешь!
– Ты хоть намекнешь мне, что происходит? – спросила я, когда мы шли по коридору.
Он пожал плечами.
– Не знаю. Может, перестанешь соревноваться со мной в том, у кого более каменное лицо?
Я неожиданно для себя усмехнулась и осознала, что уже давно не смеялась из-за того, что не смогла сдержаться, а не из-за того, что рассмеялся кто-то рядом со мной.
Улыбка Майкла смягчилась, и на секунду выражение его лица полностью изменилось. Если раньше он был симпатичным, то сейчас стал очаровательным, прекрасным… но ненадолго. Этот внутренний свет исчез так же быстро, как проявился.
– Когда я писал на визитке, я был серьезен, – тихо сказал он. Он кивнул на закрытую дверь кабинета справа. – На твоем месте я туда не входил бы.
И тогда я поняла – я всегда улавливала такие вещи, – что однажды Майкл был на моем месте и открыл дверь. Его предупреждение было искренним, но я все же его не послушала.
– Мисс Хоббс! Пожалуйста, входите.
В последний раз оглянувшись на Майкла, я вошла в кабинет.
– Au revoir, – произнес парень с восхитительно невозмутимым лицом и демонстративно щелкнул пальцами.
Специальный агент Таннер Бриггс откашлялся. Дверь закрылась у меня за спиной. К лучшему или к худшему, мне предстоял разговор с агентом ФБР. Один на один.
– Я рад, что ты пришла, Кэсси. Садись!
Агент Бриггс был моложе, чем я ожидала, судя по его голосу в телефонной трубке. Я задумалась, встраивая его возраст в ту информацию, что уже мне известна. Человек постарше, который прилагал специальные усилия, чтобы поддерживать деловой вид, стремится закрыться от других. Двадцатидевятилетний, который делал то же самое, хотел, чтобы его принимали всерьез. Есть разница.
Я послушно села. Агент Бриггс остался в своем кресле, но наклонился вперед. На столе между нами не было ничего, кроме стопки бумаги и двух ручек, на одной из которых не было колпачка.
Значит, аккуратность ему не свойственна. Почему-то меня это успокоило. Амбициозный, но не упертый.
– Ты закончила? – спросил он. Голос не был грубым. Пожалуй, в нем даже звучало искреннее любопытство.
– Закончила что? – поинтересовалась я.
– Анализировать меня, – ответил он. – Я в этом кабинете два часа. Понятия не имею, что привлекло твое внимание, но думаю, что-то привлекло. Внимание прирожденных всегда что-то привлекает.
«Прирожденных» – он произнес это слово так, словно ожидал, будто я повторю его с вопросительной интонацией. Я промолчала.