Удивительное путешествие Нильса с дикими гусями. Сельма Лагерлёф
снова, и снова у него ничего не получилось. Огорчённые пташки сетовали:
– Нынче, Малыш-Коротыш, ты играешь хуже обычного. Ты не взял ни одной правильной нотки. О чём ты думаешь, Малыш-Коротыш?
– Совсем о другом, – признался Нильс.
И правда, его занимала лишь мысль о том, сколько времени он останется с дикими гусями. А может, его ещё нынче отошлют домой?
Внезапно мальчик отбросил дудочку и соскочил с дерева. Он увидел, что к нему длинной вереницей во главе с Аккой направляются дикие гуси. Они шли непривычно медленно и торжественно. Нильс понял: сейчас он узнает, какое они приняли решение.
Гуси остановились, и Акка молвила:
– Ты вправе, Малыш-Коротыш, удивляться моей неблагодарности – ведь ты спас меня и стаю от Смирре-лиса. Но я привыкла благодарить не словами, а делами. И кажется, Малыш-Коротыш, нынче мне удалось оказать тебе большую услугу. Я послала гонца к домовому, который тебя заколдовал, с наказом поведать ему, сколь благородно ты повёл себя с нами. Поначалу домовой и слышать не желал о том, чтобы снять с тебя заклятие, но я слала гонца за гонцом, и он сменил гнев на милость. Домовой просил передать тебе: вернись домой – и ты снова станешь человеком.
Как обрадовался мальчик, когда дикая гусыня начала свою речь! Но по мере того как она говорила, радость его угасала. Не вымолвив ни слова, он отвернулся и горько заплакал.
– Это что такое? – спросила Акка. – Кажется, ты ожидал от меня ещё большей награды?
А мальчик думал о беззаботных днях, о весёлых забавах, о вольной жизни, о приключениях и путешествиях высоко-высоко над землёй. Больше их ему не видать!
– Не хочу быть человеком! – захныкал он. – Хочу лететь с вами в Лапландию!
– Предупреждаю, – сказала Акка, – этот домовой очень своенравен. Боюсь, если ты не вернёшься домой сейчас, упросить его ещё раз будет трудно.
Дурной всё-таки был этот мальчишка! Всё, чем бы он дома ни занимался, казалось ему просто-напросто скучным! Никого в жизни он никогда не любил: ни отца с матерью, ни школьного учителя, ни товарищей по школе, ни мальчиков из соседних усадеб. Единственные, с кем он более или менее знался, были Оса-пастушка и маленький Матс, которые, как и он, пасли на полях гусей. Но и этих детей он не любил по-настоящему. Да какое там любил! И привязан даже не был! Он ни по ком не тосковал, ни к кому не стремился.
– Не хочу быть человеком! – уже кричал Нильс. – Хочу лететь с вами в Лапландию! Думаете, почему я целую неделю был таким добрым?!
– Я не могу запретить тебе лететь с нами, раз ты сам этого желаешь, – сказала Акка. – Только подумай хорошенько, может, ты всё-таки больше хочешь вернуться домой? Настанет день, когда ты раскаешься в своём поступке.
– Нет, – ответил мальчик, – не в чем мне раскаиваться. Мне никогда не жилось так хорошо, как с вами.
– Ну что ж,