Шабаш Найтингейл. Виолетта Стим
лаборанты, секретари и архивариусы. И если говорить о последних – тех, кто отвечал за материалы многочисленных архивов, то для них было выделено особое помещение в подвале.
Глубоко под центром города, вдали от солнечного света располагался огромных размеров зал. С высоты сводчатого потолка, скрывающегося далеко в темноте, свисали массивные кованые люстры, на обручах которых крепились сотни свечей. Те же свечи украшали канделябры на стенах и колоннах. Свечи стояли на каждом из четырех десятков столов архивариусов. Все они беспощадно чадили и коптили. Тяжелый воздух давно пропитали запахи гари и расплавленного воска.
Воск был повсюду – он капал сверху, прямо на разложенные на столах бумаги, растекался по столешницам и каменному полу. За прошедшие столетия к нему так привыкли, что уже и думать забыли о том, чтобы заменить свечи на что-нибудь более удобное и современное. И только несчастные уборщики, заходя каждое утро и вечер, с ворчанием отскабливали его со всех поверхностей.
Дрейк Далгарт, занимавший один из столов на правах рядового архивариуса, первое время сильно возмущался по поводу таких, не самых комфортных, рабочих условий. Даже не раз подходил к начальнику с предложениями и просьбами. А затем смирился, как остальные. И, возвращаясь домой, не удивлялся, обнаружив застывшие кусочки воска на одежде или в волосах.
Скоро должен был исполниться год, как он оставил службу в Штабе и нашел новое занятие, прислушавшись к советам крестного Ричарда. Работа в архиве неожиданно пришлась ему по душе. Целые дни он проводил в обществе старых бумаг, разбирал их по разделам, вносил в каталоги – словом, наравне с остальными наводил порядок. В правление магистра Ларивьера никто подобным не занимался, поэтому делам и задачам не имелось конца.
Но, кроме этого, Дрейк изучал историю их мира, запоминал даже самые мелкие детали, чтобы позднее проанализировать их и сложить собственное мнение. Впервые с момента окончания частной школы он чувствовал, что занимается тем, что приносит ему удовлетворение и даже радость.
Сегодня он должен был ознакомиться с лежащими перед ним французскими рукописями семнадцатого века, чтобы определить, к какой категории их отнести – к автобиографиям или к беллетристике. Однако этому помешало письмо, несколькими минутами ранее возникшее во вспышке над столом, а затем плавно опустившееся на желтоватые страницы.
Впрочем, было сложно назвать письмом этот обугленный по краям кусок бумаги – так, скорее записка, отправленная с помощью почтовых чар, заменивших СМС.
«Это будет просто встреча, посиделки за чаем. Ничего такого». И нарисованный от руки смайлик.
«Да неужели? Что ты на самом деле задумала?» – написал он в ответ, использовав для этой цели белый самоклеящийся стикер, прошептал заклинание и прищелкнул пальцами. Бумажный квадратик тут же взлетел наверх, вспыхнули язычки пламени, похожие на взметнувшиеся крылья огненной птицы, и послание исчезло. Оно было мгновенно доставлено адресату.
Разогнав