Меделин. Наташа Дол
своей работой. Шаг за шагом, еле дыша от волнения, Меделин приблизилась к столу и почти осипшим голосом окликнула:
– Сэр Генри…
Учитель поднял голову и через стекла пенсне вопросительно уставился на девочку. Воцарилось давящее молчание. Он презрительно оглядел пришедшую, безмолвно спрашивая зачем она тут.
Дрожа от страха, Меделин подошла еще ближе и, вытащив аккуратно завернутый сверток, положила перед ним:
– Научите меня читать, – голос ее совсем охрип на последнем слове.
Сэр Генри аж крякнул от такого предложения и откинулся на спинку стула. Ему стало полусмешно, полулюбопытно от того, что какая-то девчонка-сирота из преисподней пришла учиться.
– Зачем тебе? – не выдержал своего сарказма.
– Я хочу научиться читать и писать, – не заметила она этой колкости.
– Но я не обучаю бесплатно.
– Я и не прошу этого. Я принесла оплату за урок, – и развернула сверток, оголяя румяные срезы мяса.
– Что?! – вскричал Сэр Генри. – Ты за кого меня принимаешь? – ткнул пальцем на объедки.
– Вы у-учитель… – заикаясь, произнесла девочка, попятившись назад.
– Вот именно, я учитель! – рявкнул он, брызнув слюной. – У-чи-тель, а не дворовая собака, чтобы питаться грязными остатками из борделя. Пошла прочь отсюда! Тебе грамота не понадобится! Шлюхам азбука ни к чему!
– Но… – попыталась оправдаться Меделин, но приходской учитель вскочил из-за стола и бросил в нее ее оплату. Кусочки ветчины разлетелись по полу. Слезы брызнули из глаз девочки. Она растерянно смотрела на них и на ноги учителя, обутые в лакированные штиблеты. Слишком большая разница была между ними и ее потертыми, с чужих ног, ботинками.
С позором выгнанная из школы, Меделин шла в сторону реки, чтобы там уединиться и вдоволь поплакать. До сих пор она и не подозревала насколько низко было ее положение в обществе.
Река бурно шумела, веселая, живая, брызгалась на гостью, призывая умыться и не лить ненужные слезы. Но Меделин обхватила руками лицо и, глядя на свое отражение, казалась себе такой омерзительной, какой еще никто не был до нее. Слезы сами текли, рыдания заглушались течением и единственной мыслью была просьба:
– Папа, мама, заберите меня к себе! Почему я не умерла тогда там с вами вместе? Зачем я тут?
А река бурлила и не обращала внимание на ее стенания.
И в какой-то момент мутные от слез глаза разглядели темный силуэт. Меделин подняла голову и увидела индейца. Юноша был примерно ее возраста, смуглый, с красивыми черными волосами, завязанными в хвостики по бокам.
Меделин все еще продолжала содрогаться от рыданий, но это уже были остатки выплаканных эмоций. Виски сжимала боль, нос покраснел. Она смотрела на пришельца, но никакого страха не испытала. Наоборот, казалось они уже знакомы.
Парнишка молча подошел и присел рядом. Вытащил из замшевого мешочка, что висел на поясе, горсть синих ягод и протянул ей. Замявшись на секунду, она взяла несколько штук и