Любовь за гранью 10. Игра со смертью. Ульяна Соболева
от боли, хрипя и вымаливая пощады. Интересно, ее папочка поставил ее в известность, что Носферату всеядны. И что мне по хрен чьей кровью питаться?
– Да! Я затеял всё ЭТО специально! – намотал на ладонь шелковистые длинные пряди. – Да! Я всё это время вёл твою семью к краху! – оттянул её голову назад, открывая доступ к шее. – Да! Я жаждал мести! Да! Я хочу твоей крови! Твоей боли! – грубо дёрнул её за волосы, заставляя смотреть мне в лицо. – И, да! Я хочу твоей смерти! И каждого из тех, кто тебе близок! Мог бы, я бы загрыз и твою собаку.
Посмотрел в глаза, наполнившиеся испугом, и довольно улыбнулся, почувствовав, как страх касается её кожи, поселяясь внутри.
Викки старалась держаться, а меня это приводило в бешенство.
– Так чего ты тянешь? Убей. Тебе ничего не мешает, верно? Я пришла. Я выполнила свою часть сделки. Выполни ты свою – не трогай моего отца и моего мужа. Или король… – она усмехнулась, и меня на секунду пронзила ослепительная вспышка, как удар током, от ее красоты, – Асфентуса не держит свое слово?
В серых глазах плескался огонь ненависти, разбавленный сполохами ужаса и смятения. Именно тот коктейль, которого я добивался. Пока достаточно и этого. Через некоторое время языки пламени, наполненные непониманием, исчезнут из её взгляда навсегда. И его поглотит жгучая ненависть ко мне, отливая обжигающе чёрным. Я вытащу из нее все эмоции, самые уродливые. Заставлю быть самой собой, чтобы ползала у моих ног. А потом… после… уйдёт и ненависть, оставив на пепелище только жуткий серый дымок первобытного страха. Совсем скоро я буду упиваться им досыта.
– Нет силы, способной помешать мне поступить с тобой так, как я захочу, Викки… – я резко вонзил когти в её грудь, разрывая плоть, мгновенно добираясь до сердца, придерживая красивое, нежное лицо за подбородок и усмехнулся, когда она ахнула, а по ее щекам покатились слезы.
– Но я не заключал с тобой сделки. ТЫ мне нужна совершенно для другого, девочка… – я сжал пальцы, с улыбкой наблюдая, как кровь отхлынула от и без того бледного лица. Она прикрыла глаза, видимо, приготовившись умереть, и я зарычал, пока она не посмотрела на меня снова. – Мне всё ещё нужен донор. И я получу его.
Она застыла. Возможно, Викки не верила….не верила, потому что еще никогда раньше мои руки не касались её, чтобы причинить боль. А сейчас…я держал пальцами её сердце. Это не просто пытка. Это агония, когда от болевого шока жертва не может даже закричать.
– Жаль, что ты…так долго…ждал…а не…сделал это…тогда, – прошептала, едва шевеля пересохшими губами.
Я смотрел на неё, и на мгновение ярость отступила назад, а пальцы, ощущавшие мягкое сердце, испуганно отстукивавшее мелодию прощания, разжались. О чём она шепчет так тихо, что я еле услышал? Когда тогда? Когда она равнодушно согласилась оставить меня ради другого? Или когда она неистово целовала меня, умоляя вернуться за ней? Что означали эти слова? Или решила сменить тактику и отказаться от роли дерзкой девчонки? Думает, что жертве несчастной любви удастся смягчить