Ты теперь моя. Елена Тодорова
дверь открыла – я по тормозам дал. Она и выскочила. Пока перестроился, нашел место для парковки – ее след простыл. Искал. Весь район промахал. Людишек, бля, спрашивал. Бегал, как сайгак. Ничего.
Смещая вес потяжелевшего тела, пытаюсь сохранять холодный рассудок.
– Макар, сука… Сейчас, когда у нас тёрки с Амурскими? Ты не в курсе, как в Мерсе двери блокировать?
– Бля, Сауль, ну, тупанул, растерялся…
– Как можно так тупить?
Машинально оцениваю степень его напряжения: красные щеки и шею, взмокший лоб, взгляд потерянный.
– А позвонить нельзя было?
– Кому? Ей? Так она вне зоны. До сих пор.
– Мне, Макар. Мне, – говорю почти спокойно.
Мурманский плывет от облегчения, но инстинктивно сохраняет пассивную настороженность. Это качество в нашей среде пожизненное, знаю.
– Как-то не подумал… – вздыхая, чешет бритый затылок.
– Хоролу за помощью звонить – не дело, – размышляю вслух. – Алла, Семёна с бумагами по Хорольской ко мне. Срочно, – отдаю распоряжение по селектору.
Отключаюсь, не дожидаясь ответа. Уверен, что все сделает максимально оперативно. Вернувшись в кресло, прижимаю к губам кулак и давлю Мурманского взглядом.
– Сауль, ну пойми ты…
– Не сейчас, Макар.
Мысленно накидываю варианты, куда она может пойти, кроме больницы и дома. Практически сразу вспоминаю эту ее подружку в овечьей шкуре.
– Вызывал? – замирает на пороге запыхавшийся Семён.
– Давай, давай, не стой в дверях, – тороплю словами и жестом.
– А что случилось?
– Внеплановая охота. Волчонок отбился от стаи.
– Подкидыш? – чуть усмехается Семён.
– Он самый.
– Какие варианты? Где ищем?
– Адрес подружки, Сеня. Ты же пробивал?
– Обижаешь, – звучит довольно. – Сейчас.
Свалив на стол папку, шуршит бумагами, а я уже поднимаюсь. Хватаю зажигалку с сигаретами.
– Есть.
– Едем. Ты за руль, Макар. Семён, с нами. Еще Назара возьмем. Набирай ему, пусть ждёт на парковке.
***
– Молодые люди… Молодые люди! Да что вы себе позволяете? – орёт сбоку возмущенная соседка. – Сейчас милицию вызову!
Дверь открывается, когда Макар с Сеней готовятся выносить ее вместе с коробкой. А эта мелкая зараза, жена, мать ее, которая, стоит на пороге и улыбается.
– Привет! А я как раз собиралась домой. Хорошо, что ты приехал!
Хорошо, что приехал???
Да ты, девочка, озверела так зарываться!
Столько людей поднял. Сам сорвался. А она стоит мне тут, выкаблучивается и овцой прикидывается.
– Успокойся, женщина, – смещаясь к соседской двери, елейным голосом басит Сеня. – Жить хочешь? Я тебя спрашиваю, хочешь? Звук убавь. Вернись в хоромы. И зарубку себе на будущее поставь, не мешать серьезным людям дела делать. На, вот, на гречку и апельсины, за беспокойство, – на этом бы и закончить, но нет же, Семён – знатный понторез. Иногда забывает, где и с кем находится. – А лучше цацку себе