Наследник для чемпиона. Елена Тодорова
тебя, чтобы рассказать по поводу Артура, – продолжает Тихомиров говорить, не замечая моего ошеломленного состояния. – Не хотел при Ларисе Петровне поднимать эту тему. В общем, зацепки есть и даже конкретные имена среди подозреваемых. Проверяют сейчас информацию. Скорее всего, замешана местная группировка.
Замолкает и смотрит на меня. Не сразу догадываюсь, что ждет какой-то реакции. Прожаривает меня своим взглядом, словно стейк. Никакой крови, сразу «well done[1]». Зачем-то от глаз к губам спускается. Они должны двигаться, да… Что мешает мне говорить? Сама не знаю. Не то чтобы расследование не вызывает у меня никаких эмоций. Даже наоборот. Но этих самых эмоций слишком много, и я попросту не могу с ними справиться. Особенно, когда Тихомиров так смотрит.
– И зачем они это сделали? Из-за тех денег? Почему сразу не сказали, мы бы раньше продали квартиру и отдали…
– Артур, видимо, считал иначе. Убили его, пошли к вам. Хорошо, что вы сговорчивее оказались.
«Ты, сука, понимаешь, что нам не трупы ваши, а бабло нужно? Но, если не отдашь до конца недели, хата ни тебе, ни твоей мамке, ни этому «зверенышу» больше не понадобится…»
– Сволочи, – бормочу бессильно и содрогаюсь, вспоминая, как они нас тогда прессовали.
– Никому ничего не говори. Даже Ларисе Петровне. Детали не разглашают по причине безопасности. Эти твари не должны узнать, что органы их «раскатывают», иначе начнут убирать всех, кто может против них свидетельствовать.
– Убирать? – это пугает не на шутку. – Мама ведь… Что, если они придут к ней, пока меня не будет?
Тихомиров перемещается. Заводит руку за мое кресло. Поворачивается практически всем корпусом ко мне. Звуки вдруг становятся слишком громкими. Слышу, как скрипит кожа его куртки, как срывается мое дыхание, и как оголтело колотится сердце. Вновь он чересчур пристально смотрит, плавно и в то же время будто скачками перемещает свой взгляд по моему лицу. Участок за участком обжигает. Каждый раз задерживается на доли секунды, а мне кажется, что невыносимо долго.
Что ж такое-то?
– Не беспокойся, Птичка, – отстраняясь, откидывает голову, упираясь затылком в стекло водительской двери. Смотрит из-под ресниц. Вид такой, словно устал со мной разговаривать. – За вашим домом наблюдает человек. Он будет присматривать за Ларисой Петровной, когда ты и ребенок уедете.
Как меня бесит, когда он называет Мишу так! Обезличивает, выражая более чем очевидное пренебрежение.
– Сколько еще времени займет это расследование? – спрашиваю нейтральным тоном, хотя в груди все клокочет.
– Никто не знает.
– Ясно. Это все? Могу я идти? Миша без меня не уснет… – мой голос обрывается не так, как бы я хотела.
Я словно теряю дыхание. Да, я его теряю, конечно. Пыталась отчеканить каждое слово, а получилось… Со стороны, наверное, выглядит так, словно Тихомиров меня волнует. А мне на него плевать!
Он ничего не отвечает. Просто лениво продолжает меня разглядывать. Смыкаю губы,