Ты предназначена мне. Алиса Ковалевская
я не сомневался. Что же до остального…
Вечером её должны были выписать из больницы. Состояние её, несмотря на пережитое, опасений не вызывало. Синяки, ставшие только заметнее, служили напоминанием о бесконечной ночи, пережить которую было куда труднее, чем любую из предыдущих. Глядя на девчонку, вернувшую мне способность чувствовать, я искал внутри себя что-то, за что мог зацепиться. Найти Виконта. Стальная проволока этой мысли протянулась через каждый мой нерв. Найти и вернуть ему долг. Но прежде нужно было сделать кое-что ещё. То, что стоило сделать раньше. Намного раньше.
– Не помешаю? – вслед за почти неслышным шорохом услышал я похожий на щебет вспорхнувшей птички голос.
Та самая девчонка, что навела нас на след «Беринга», держа в руках поднос, вошла на веранду. – Вы просили принести чай.
Борис кивнул, позволяя ей пройти дальше и выставить на стол чашки, и она подошла ближе.
Больничную сорочку сменило лёгкое платье. Скромное, с маленьким круглым вырезом, оно едва прикрывало её колени, и я мог видеть оставшиеся на ногах царапины. Руки её были покрыты ссадинами, но внимание моё привлекло не это. Тонкое запястье обхватывала нить жемчуга. Обмотанная несколько раз, она не скрывала старого следа от верёвки, скорее подчёркивало его уродливость. Я поднял взгляд к её лицу.
– Чай с чабрецом и душистыми травами, – сказала она, аккуратно выставив всё на стол. Кому были предназначены эти слова, я не понял. Судя по всему, нам обоим. – Сливки, домашнее печенье и бисквиты, – поставила рядом блюдо с выпечкой и молочник.
– Спасибо, Василиса, – дождавшись, пока она, выпрямившись, опустит поднос, выговорил Борис и обратился ко мне: – Василиса замечательно печёт. Советую тебе попробовать её бисквиты. Никогда не был любителем сладкого, но у этой девочки золотые руки.
«Эта девочка» слегка смутилась.
– Глянула на него из-под густых ресниц. Волосы её, теперь доходящие только до поясницы, были распущены и убраны по бокам маленькими, усыпанными камнями заколками.
– Можешь идти, – отпустил её Акулевский.
– Решил оставить её себе? – послушавшись совета, я взял ещё тёплый бисквит.
Голода я не чувствовал вот уже несколько дней. Всё то же животное желание найти того, кто оставил на теле моего Зверёныша уродливые лиловые следы, из-за кого подол её платья обагрила кровь моего ребёнка, гнало вперёд, затмевая всё остальное. Но аромат выпечки был хорош. Слишком хорош для того, чтобы игнорировать его.
– За ней скоро приедут, – Акулевский вернулся за столик.
Взял чашку с налитым чаем, добавил немного сливок. Откусил печенье и, положив его на блюдце рядом с собой, посмотрел на часы. – Дикий должен появиться минут через двадцать. Хотя… – он хмыкнул и позвал, повернувшись к двери: – Василиса!
Девчонка появилась буквально через пару секунд. Испуганной она не выглядела, хотя была явно напряжена.
– Что-то не так? – осторожно спросила она.
– Всё в порядке. Но, будь добра, принеси ещё одну чашку.
– Улитки