Чашечку кофе, мадам?. Виктория Волкова
Вернемся к вам за акциями? – уточнила она, не желая тратить время на еще одну поездку сюда.
– Я захватила их с собой, – пробормотала Мадлен и, крепко вцепившись тонкими старушечьими пальчиками в руку Кристин, повела ее к выходу. А когда пресловутые активы стали собственностью Кристин, она сердечно расцеловала старушку и, выйдя на слякотный бульвар, подняла глаза к мрачному и свинцовому небу. Ехать домой не хотелось. Тем более что кроме журналистов, заполонивших всю Сент-Оноре, ее там никто не ждал. Свекровь слегла с сердечным приступом, а тесть и младший брат мужа всегда недолюбливали жену Поля. А собственные родители… Кристин набрала побольше воздуха и, медленно выдыхая, запретила самой себе плакать.
«Потом, все потом», – тяжело вздохнула она, прекрасно понимая, что отец, наслушавшись новостей и начитавшись бульварных статеек, считает ее падшей женщиной. И мать, позвонившая утром, шепотом попросила к ним не приходить. Пока все не утрясется.
«Конечно, – горько ухмыльнулась Кристин, – богатым зятем гордились. А теперь и знаться не хотят!»
Она промокнула глаза, успевшие наполниться слезами, и, оглядевшись по сторонам, поняла, что находится недалеко от метро. Кристин легко сбежала вниз по грязным щербатым ступенькам, купила билет и уже через несколько минут неслась к Лионскому вокзалу, где неподалеку в небольшом особняке с амурами и арочными окнами жила ее крестная.
– Ну и что ты ревешь, Кристинка? – подперев кулачком впалую щеку, поинтересовалась Мари, или тетя Маша, как ее звала Кристин. Браслеты с запястья тут же со звоном переместились ближе к локтю. Многочисленные шармы закачались в разные стороны.
– Из-за меня Поль попал в тюрьму, – всхлипнула Кристин, размытым взглядом рассматривая украшенную елку. На тонких зеленых ветвях гарцевали гусары, порхали балерины в невесомых пачках, сверкали нарядными бусинами замысловатые шары и гирлянды. – Понимаешь, не пойди я пить кофе с этим ублюдком Лоуретти, ничего б не случилось!– тяжело вздохнула она и снова уставилась на елку, дарившую успокоение.
«Все как в детстве. Новый год – волшебный праздник. А значит можно мечтать и загадывать желания!» – подумалось Кристин.
– Как знать, – мотнула коротко стриженной головой тетя Маша. – Твой дорогой Поль виноват уже в том, что не предупредил тебя о настоящем положении дел. Не послал тебе вслед телохранителей. И вообще проявил непростительную беспечность. Одно дело круассанчики в койку подавать и шептать «Мон амур», а другое башкой подумать! – отрезала крестная и тонкими пальцами выудила из пачки сигарету. Закурив, затянулась крепко.
Тетя Маша всегда казалась ей диковинной птицей. Яркий маникюр, выкрашенные в рыжий волосы и чудесная фигура, выдававшая с головой бывшую балерину. Но сейчас, глядя на всклокоченные, торчащие в разные стороны прядки огненных волос, рассматривая строгое лицо и надменный профиль, Кристин могла бы поклясться, что крестная больше всего походит не на райскую птицу, а на злобного и решительного ястреба.
– Что