Сильная. Желанная. Ничья. Елена Левашова
не так? – шепчет Тами. Иногда мне кажется, что она видит меня насквозь.
– У меня тоже раньше была семья. Ты должна знать. Об этом может спросить Басов. – Глухо произношу я. Мы так и стоим в просторной светлой прихожей. Отблески потолочных светильников отражаются в потемневших глазах Тами. Она будто предчувствует мою следующую страшную фразу. – Они погибли в аварии. Олеся… моя жена только получила права и не справилась с управлением. Она… она…
Я умалчиваю о причине, по какой Олеся села за руль… Не говорю, что она увидела и кто причастен к их смерти.Тами ни к чему знать, какая я сволочь…
– Вацлав… – пальчики Тамилы ложатся на мою кисть. – Если ты не хочешь говорить, то…
За дверью слышатся шорохи, шаги и детский голосок, тонущие в грохоте строгих женских наставлений. А потом дверь открывается, являя глазам маленькую Софи и, очевидно, ту самую няню – Инну Сергеевну.
– Здравствуйте, – произносит она, бросая на меня подозрительный взгляд. – Софико, поздоровайся с дядей.
– Привет, – я опускаюсь на корточки и протягиваю ей руку. Малышка неуверенно вкладывает прохладную ладонь в мою ручищу.
– Ты больше не будешь обижать маму? – неожиданно спрашивает она. Боже, я не был готов к такому повороту!
– Нет, никогда больше не обижу, честное слово.
– И бить не будешь? Потому что папа…
– Софи, доченька, идите с Инной Сергеевной помойте ручки. – Тамила вздрагивает, как от хлыста, и порывисто расстёгивает куртку Софико. Небрежно стягивает ее с детских плеч и подталкивает дочь в сторону ванной комнаты.
– О чем это она? – строго говорю я, когда няня тактично уводит малышку. – Олег поднимал на тебя руку?
– Нет, конечно. Мы идем ужинать? – Тами одаривает меня фальшивой улыбкой.
– Д-да. Жду тебя внизу.
«Сколько же в тебе тайн, Тами?»
***
– Я выросла в Старом Тбилиси. Мою бабушку звали Ламара Амирановна. Она была учительницей русского языка и литературы, – улыбается Тами. На ее красивой алебастровой коже вспыхивает румянец. – Я потеряла родителей в возрасте восьми лет.
В бокале Тамилы искрится белое вино, ноздри щекочут ароматы пряной говядины, свежей зелени и баклажанов по-грузински.
– Что с ними случилось? – накрываю ладонью ее пальчики и нежно их поглаживаю. Тами отдергивает руку, словно обжегшись.
– Вацлав… Александрович, пожалуйста, не нужно…
– Тамила… Аркадьевна, если на торжественном вечере юбиляра вы будете от меня шарахаться, нас вычислят в два счета. Пожалейте мою грешную душу, я очень не хочу жениться на Стелле. – Бормочу хрипло и выдавливаю глупую улыбку.
– Хорошо. Надеюсь, нас не заставят делать… какие-то более интимные вещи на людях? – качает головой Тами. Неловко возвращает теплую ладонь в мою – горячую и сухую.
– Надеюсь, что нет. Так что случилось с твоими близкими? Тами, давай перейдем на ты? При Басове называй меня Слава, хорошо?
– Ладно… Слава. –