Она моя. Елена Тодорова
Знаю, что рано или поздно Потоцкий появится. И реакция на Катерину будет. Не может не быть. Изученные материалы не оставляют сомнений: связь с Ириной Волковой была не простой интрижкой. В угоду каким-то чувствам, оба поставили под угрозу не только свои семьи, но и жизни. Ими, собственно, и расплатились. Только Потоцкому удалось залатать раны, перекроить рожу и под новой личиной продолжить отравлять мир.
Изначально возникали предположения, что Катя может быть вовсе не Волковой, а Потоцкой, настолько давней и затяжной оказалась эта связь. Но сравнение ДНК, которые были проведены нашими экспертами, опровергли эти подозрения.
Волкова она, хоть внешне ничего от старого хрена не взяла. Кровь его.
Ядовитая моя Катенька. Мать ее…
– Доедай и отправляйся в спальню. Сегодня выходной, – сообщаю за ужином.
Катерина смотрит, сжимая столовые приборы до белизны в костяшках, словно готова воткнуть их мне в грудь.
– Почему сразу не сказал?
Потому что не знал. Выдал решение на этапе формирования. Сам не понял, как и зачем подобное принял, если сроки и без того горят.
– Таи-и-и-р-р? – рычит сквозь зубы. Со звоном бросает на тарелку нож. Чуть позже вилку. Я спокойно за этим наблюдаю, проглатываю пищу и тянусь за стаканом с вишневым соком. Медленно отпивая, слегка морщусь. Но не от этой кислоты, а от верещания царевны. – Ты собираешься отвечать? – так и не дождавшись какой-то реакции, подскакивает и будто пружина выстреливает из-за стола. – Нравится держать меня в постоянном напряжении? Я целый день до вечера на нервах нахожусь! Ты специально это делаешь?
Поднимаюсь и собираю тарелки. Знаю, что Катерина убраться не додумается. Хотя пора бы уже научить ее элементарным вещам.
Сложив посуду в раковину, возвращаю к ней взгляд.
– Иди сюда, Катя.
Она колеблется, но недолго. Надо отдать должное, то ли смелость ее подгоняет, то ли любопытство, всегда идет, когда зову.
Замерев на расстоянии нескольких шагов, задирает подбородок и с вызовом смотрит в глаза.
– Что тебе надо?
– Хочу, чтобы ты вымыла эту посуду.
Ее лицо в течение нескольких секунд выражает едва ли не большую степень шока, чем в первый день в «Комнате», когда на ее глазах даме засадили сразу два члена.
– С ума сошел? Я не умею… И учиться не хочу…
– В этом нет ничего сложного, – поймав за запястье, подтягиваю девчонку к раковине. Приставив вплотную, фиксирую сзади своим телом. Она вцепляется пальцами в край тумбы, замирает и прекращает дышать. А у меня, блядь, несмотря на все пристрелянные мантры и профпримочки, срабатывает та часть тела, которую рядом с ней никак не удается контролировать. Конечно же, Катя это чувствует. Громко выдыхая, еще сильнее напрягается. – Открой кран. Возьми губку. Смочи ее в воде и налей чистящее средство.
– Не буду, – дрожит сердитым шепотом. Сопротивление у нее в крови, никак иначе. – Я тебе прислуживать не нанималась!
– Не надо мне. За собой убери, царевна, твою мать!
– Сам убирай!
Первым из скрипучих железных оков