Разорванная пара. Маргарита Дюжева
сон. С трудом переборола желание позвонить на работу, сказать, что плохо себя чувствую и отпроситься, чтобы провести день наедине с собой, спрятавшись от всего мира. Нельзя. Надо идти вперед, даже если ничего не хочется. За меня никто это не сделает. Тем более сегодня суббота, и библиотека, в которой я работаю, открыта только до двух. Переживу как-нибудь.
Заставила себя подняться и побрела в маленькую кухню, где вдвоем не развернуться. Какое счастье, что я одна! Совсем. Совершенно. И ничего, кроме горького сарказма, по этому поводу у меня не осталось. Одна. Так страшно. Так горько. Так привычно. За этот год я почти свыклась со своей участью, смирилась и опустила руки. Лишь иногда по ночам позволяла себе задаваться вопросом "почему?" Ответа не было, только болезненно пульсировала тягучая пустота внутри.
Маленькая кухонька была под стать маленькому домику в маленьком переулке маленького села, где я работала в маленькой библиотеке – мой маленький мир, в котором нашла пристанище, пытаясь продолжать жить дальше.
После всего случившегося хотелось зарыться поглубже, спрятаться ото всех, чтобы никто никогда не нашел. Можно подумать, кто-то будет меня искать…
Небо, затянутое серыми облаками неприветливо, заглядывало в окна. В воздухе пахло дождем, было невыносимо душно. Едва выйдя из дома, почувствовала, как блузка прилипла к спине. Боже, как же хочется надеть короткие шорты и майку на тонких лямках! Только это больше не мой вариант, и никогда моим не станет. Все, что я могу себе позволить: юбку до колен да рукав три четверти – еще одно неприятное последствие минувших событий.
В библиотеке безлюдно. На стареньких, еще советских стеллажах стоят невзрачные книги, большую часть которых, наверное, никто в руках не держал. Вооружившись тряпкой, прошла между рядов, смахивая пыль и рассеянно открывая то один томик, то другой. Взглядом пробежав по нескольким строчкам, ставила обратно – сегодня мне ничего не интересно, я не находила успокоения в тишине, не пыталась спрятаться от реальности, уйдя в сюжет очередного не запоминавшегося романа. Взгляд то и дело обращался к окну. Все то же серое тяжелое небо. Дождь так и не начался.
От этого предчувствие обострялось. Кажется, весь мир замер перед тем, как разлететься на осколки. Не по себе, неуютно. Моя жизнь и так похожа на тусклое разбитое стекло, которое я кое-как склеила. Неопрятно, не стараясь, пытаясь дешевым скотчем залепить дыры в тех местах, где осколки потерялись, рассыпались в прах. Потрясения мне больше не нужны.
Под конец рабочего дня я не находила себе места. Меряла шагами узкое пространство между своим столом и картотекой, то и дело подходя к окну и тревожно всматривалась в пустынную улицу, и каждый раз замирала, когда кто-то появлялся в поле зрения. Я ждала. Не знаю кого, чего – просто ждала. Обреченно, еле дыша, зная, что скрываться бесполезно. Обычное человеческое предчувствие, приправленное изрядной толикой мнительности. Едва стрелка часов достигла двух, схватила старенькую сумочку и вышла из зала, в котором за весь день так никто и не появился. Заперла входную дверь на два замка – один скрипучий, как несмазанные ворота, а второй не больше щеколды на кухонном шкафу, и, не оборачиваясь, пошла прочь.
До дома рукой подать: два квартала по разбитой дороге, которая новый асфальт не видела со времен динозавров, мимо двухэтажных домов – каменных снизу и деревянных надстроек сверху. Потом по брусчатке с пригорка вниз, повернуть налево – и вот уже переулок, в конце которого притаился темно-зеленый неказистый домик. Шла домой, не торопясь, на каждой ноге будто гиря висела и тянула к земле. Внутри обмораживало, несмотря на изнурительную жару. Небо казалось угрожающим, будто специально хмурилось и давило, а листва шелестела тревожно: "Скоро…. скоро… скоро… Тебе не убежать". Да я и не хочу бежать. Незачем и не к кому, только шаг непроизвольно ускоряла, сжимая истертые ручки сумочки, то и дело оглядываясь.
Никого. Меня никто не преследует. Я никому не нужна. А сердце заходилось, с силой ударяясь о ребра. Предчувствие лишало лёгкие воздуха, заставляя часто дышать полной грудью. Нервно, рвано.
С пригорка спускалась чуть ли ни бегом, мимо благоухающих кустов жасмина, несмотря на простреливающую от бедра вверх боль. Порыв ветра закачал ветви, а мне казалось, будто нежные цветы пытаются убежать, скрыться, мечутся в панике, не в силах сорваться с места.
Паранойя.
Я выскочила на свою улочку, уже чуть дыша, растягивая душивший ворот блузки, который впивался в кожу. Здесь все спокойно. Тихо. Все те же домики с маленькими палисадниками под окнами, те же кусты вишни, усыпанные розовеющими ягодками, та же грунтовая дорога, шелестевшая под ногами. Все по-прежнему.
Как в бреду, шагала к своему дому, не слыша ничего вокруг за гулом крови в висках, уже понимая, что я здесь не одна. Зайдя на крыльцо, дрожавшими пальцами искала в сумочке ключи. Их нет. Как назло вывалились из маленького кармашка на дно, спрятавшись в бесконечных мелочах. Шарила рукой, пытаясь нащупать, слыша их насмешливый звон.
…За спиной раздался звук закрывшейся дверцы машины. Тихий, плавный, но он пугает меня до нервного писка, сорвавшегося с губ. Неторопливые шаги в мою сторону, и по спине холодной волной