Только вернись. Елена Левашова
ее живую… Теплую, улыбающуюся, мою… Харин и все остальное уплывало куда-то на второй план, пробуждая в памяти воспоминания о моей Лере – верной и чистой.
И сейчас я вижу ее – живую… Но вместо радости я испытываю чудовищные обиду и ненависть. Я ведь оплакивал ее… Губил себя добровольно, пока она прикидывалась мертвой. Жила где-то, меняла внешность, отращивала волосы, рожала… Почему тогда Харина нет с ней рядом? Не выдержал общества ее строгого папаши? Понимаю. Одно мне непонятно – почему Лера скрыла, что жива? Почему поменяла имя и столько лет жила под маской другого человека?
– Мерзавец! Придурок! Делай что-нибудь, – кричит она в ответ на мои подозрения. Я не уверен до конца, что к похищению девочки причастен мой враг Федор Сахно, но все же высказываю мысли вслух.
– Я все сделал, Кара. Собирайся, у тебя полчаса. Мы едем к частному детективу, он один из лучших в городе. Заодно обдумай, хочешь ли рассказать ему правду о себе. О новой себе – красавице Каролине Чацкой, ну и о Лере немного… Не расскажешь, как ты жила? Была так занята, что забыла сказать, что жива? Или ты…
– Мне угрожала опасность, Глеб. И я с удовольствием расскажу частному детективу об этом! – пылко отвечает она. – А тебя я хочу попросить об одолжении – не рассказывай своим родителям, что я жива. Во-первых, тебе никто не поверит, а во-вторых… Если ты хоть слово кому-то скажешь, меня не будет в городе уже через час. Я сбегу и…
– Я не собираюсь кому-то говорить, успокойся, – подхожу ближе и кладу ладони на ее плечи.
Желание… Неутоленное, безумное, иссушающее – вот что держит меня возле нее.
Каролина решительно отступает. Одаривает меня полным негодования взглядом и направляется в комнату, пообещав вернуться через пять минут. Ну-ну… Никогда не поверю, что такой женщине хватит пяти минут, чтобы собраться… Выливаю в чашку остатки кофе и сажусь за стол, цепляя взглядом кастрюлю, стоящую на плите. Любопытно, она что-то готовила?
Рот заполняет слюна при виде каши с кусочком растопленного сливочного масла на поверхности. Мммм… Достаю ложку и ем кашу прямо из кастрюли. Надо же, она сварила ее для меня… Или нет? Конечно, нет. Между нами давно нет отношений.
– Хм… – вздрагиваю от ее голоса за спиной. Так и стою возле плиты, согнувшись над кастрюлей. – У тебя, вероятно, нет тарелок?
– Спасибо за кашу, – облизывая губы, отвечаю я.
– Не обольщайся. Я готовила для себя. Поехали?
На ней белый брючный костюм. Волосы стянуты в тугой хвост на затылке, на лице нет косметики. Вместо ответа я беззастенчиво пялюсь на нее… Густые длинные ресницы отбрасывают тени на ее нежные щеки. Как я мог не узнать ее глаза – карие, с зеленоватыми крапинками на радужке? Таких глаз ведь больше нет ни у кого… Наблюдаю за медленно ползущим по ее шее румянцем и хочу орать во все горло, приказывая времени повернуться вспять: «Вернись! Верни мне Леру… Верни чистую любовь, в которую я тогда поверил».
– Да… Ты хорошо себя чувствуешь? – спрашиваю для чего-то.
– Бледная,