( Не)чаянная дочь для магната. Юлия Крынская
пуховик. Фрол вешает нашу одежду в шкаф.
«Никто не заменит дочери отца», – рождается в моей голове постулат. Анна Ивановна уводит Марусю, Руслан давно уже смылся с Микки на руках. Мы остаёмся с Фролом вдвоём.
– Скажи, что всё это сон! – шепчу я.
– Это не сон!
Фрол подхватывает меня на руки и несёт на второй этаж.
– Ты так соблазнительно пахнешь, – трётся он об меня носом.
– Прекрати! – хнычу я. – Толком не мылась уже два дня, а меня то в жар, то в холод. Пахну, наверное, хуже дохлого кота.
Фрол заливисто хохочет.
– Не нюхал дохлых котов. Но если они так пахнут, то это самый мощный афродизиак на свете.
Глава 8
Рита
– Никита, ты просто ревнуешь! – Я сижу на подоконнике в спальне, и сердце пропускает удары. – Фрол никогда не будет заниматься ничем противозаконным. Он честно заработал состояние, играя в футбол.
За окном Маруся и Фрол лепят третьего снеговика. На первом – мужская ушанка, у второго на голове женский платок. Новый снеговик, судя по размеру, детёныш снежной четы.
– Сергевна! Ты меня не слышишь или не хочешь слышать? – Никита говорит вкрадчиво, взывая к моему утерянному благоразумию. – Ты же умная женщина. Не веришь мне – понаблюдай сама за своим красавчиком.
– Подумаю, – мне хочется закончить этот неприятный разговор. – Десять дней, пока я валяюсь в постели, Фрол заботится о Марусе. А ты мне звонишь, только чтобы потрясти перед моим носом его грязным бельём.
– Так постирай! Бельишко-то. Разбери по полочкам.
– Сил нет, Ник. Ни на что пока нет сил. Мне еду в постель приносят.
– На золотом блюде, я надеюсь.
– Да. Не далее, как сегодня утром, двухметровый мавр подавал мне круассаны и кофе на белом золоте. С инкрустацией!
– Когда у тебя повторный мазок?
– Уже взяли, – рассеянно выглядываю во двор.
Ворота медленно ползут в разные стороны. Въезжает белоснежный джип, сияющий почище снега на солнце. Из машины выходит Руслан и достаёт из багажника огромную картонную коробку. Маруся хлопает в ладоши и приплясывает возле Руслана. Что ещё придумали папаня с дочкой? Фрол тащит коробку к трём маленьким ёлкам, растущим за спинами снеговиков. Маруся достаёт из нее разноцветную гирлянду. Вот неугомонные!
– То есть на работу в понедельник? – возвращает меня к разговору Никита.
– На работу? – пытаюсь переключиться и представляю, как Никита сидит в рабочем кресле, вытянув ноги на подоконник. Чертит на пришпиленном к планшету листе карандашом очередной эскиз. Люська заказывает упаковку «кохинора» раз в месяц, зная Никитину страсть к рисованию.
– Да, моя дорогая, на работу!
Следом за призывом раздаётся хруст. Раз в месяц Люська покупает карандаши, потому что Никита их ломает, когда выходит из себя.
– Ну, я не знаю! – это моя маленькая месть за испорченное настроение.
– Рита, блин! Что ты не знаешь?! – вскипает Никита. – Что мы работаем без продыху, пока ты на перине возлежишь?
– Я