Тайный наследник для миллиардера. Тала Тоцка
/p>
– Почему сразу монстр? – заступаюсь за девочку. – Просто недолюбленный ребенок.
– Ой, Полинка, молчи! – машет рукой Альбина и с приклеенной улыбкой кивает поздоровавшейся с ней мамочке. – У тебя все хорошие, тебе всех жалко. А эта девчонка всего лишь разбалована до невозможности.
– Ты сама сказала, у нее нет матери, – возражаю, тайком разглядывая девочку, – может поэтому отец и растит ее как принцессу. Но без мамы и принцессам плохо.
– Ладно тебе, Альбина! – поддерживает меня Лиза. – Представляю, если бы ты была дочкой Тимура Арсанова. Своей короной все деревья вокруг бы посносила!
Мы с ней прыскаем в ладони, но Альбина не обижается.
– Ну уж нет, девочки, я на такое не подписывалась! – решительно мотает она головой. – Вы Арсанова видели? Имя ему Тестостерон, на кой мне хотеть к нему в дочки? Я не против сразу в кровать, но там в очередь станешь и не дождешься. Хоть бы в первую сотню втиснуться! Я слышала, абонементы в спортивный клуб, куда ходит Тимур, перепродают за бешеные деньги.
Сама не знаю, почему, но мне становится еще жальче маленькую дочку Арсанова.
– Иди в няньки к малой Арсановой, Альба, – советует Лизка, – а сама к папаше подкатывай. Он на тебя западет и женится, как в том турецком сериале, помнишь, ну как его? Забыла название.
– Ага, – мрачнеет Альбина, – думаешь, Арсанов смотрит турецкие сериалы? Это у турков в кино богатые мужики на няньках женятся, а в жизни такие сумасшедшие папки еще хуже своих деток. Чуть что, под зад коленом и привет.
Она осматривает меня с головы до ног.
– Вот Польку к ним можно. Она у нас бывшая модель, мечта любого отца-одиночки!
Я модель не бывшая, а несостоявшаяся – это раз. У меня есть свой сын – это два. Но я не вступаю в спор, ясно же, что Альбина болтает просто так. Предпочитаю сменить тему.
– Что с ее мамой? – спрашиваю. – Она умерла?
– Да нет, живая вроде, – пожимает плечами Лиза. – Может, свинтила от них?
– От Арсанова? Девочки, не смейтесь! – фыркает Альбина. – От таких по своей воле не уходят. Подозреваю, он сам ее выпер и материнских прав лишил. У Сони по документам нет матери, я лично видела. И нигде о ней никаких упоминаний, я весь интернет прошерстила. Про самого Арсанова инфы полно, про жену его – ни полслова.
Соня. Ее зовут Соня, София. Если бы у меня была дочь, я бы тоже назвала ее Софией.
– Может, он дочку у любовницы отобрал? – интересуется Лиза.
– А кто его знает, – вздыхает Альбина, – такой может все. Но как будто жена была, в интернете написано, в браке с такого-то года по такой, потом развод. Долго женат был, лет семь или восемь. А развелся четыре года назад. Выходит, как дочка родилась, так и развелся.
– Вполне возможно, кстати, – задумчиво говорит Лиза, – если у них детей столько лет не было.
– Да, так бывает, – соглашаюсь с ней, – когда у людей все есть, миллионы есть, квартиры, машины и дома, а детей нет.
– Если бы миллионы! – невесело вздыхает Альба. – Арсанов миллиардер. Уже год как.
– Я смотрю, тебя замкнуло на Арсанове, – толкает ее локтем в бок Лизка.
– Ну да, – подхватываю я, – изучила все начиная от жизнеописания и заканчивая состоянием счетов. Иди к нему биографом, Альбиш!
– Ой, девочки, – мечтательно закатывает глаза Альбина, – да я к нему и в уборщицы пошла бы. Обожаю таких мужчин. Он на тебя только смотрит, а ты уже течешь…
Мы обе переглядываемся и давимся от смеха.
– Чего вы? – подозрительно щурится Альба. – Пошлячки две. Таешь, я хотела сказать. Таешь, как мороженко.
Болтаю с коллегами в ожидании начала рабочего дня, а взгляд без конца возвращается к девочке. К Соне.
Она не подходит к детям, по-прежнему стоит возле воспитательницы и настороженно смотрит по сторонам из-под светлой челки. Точно так же ведет себя мой сын, когда напуган или расстроен. Может, поэтому меня это волнует?
Не отец девочки точно. Я незнакома с Тимуром Арсановым, о знакомстве с ним не мечтаю в отличие от Альбины. И больше, чем уверена, что даже если он со мной заговорит – в теории все возможно, ведь я буду заниматься с его дочерью иностранными языками, – то забудет о моем существовании, как только я исчезну из поля зрения.
Коллеги оставляют в покое Арсанова, а мне не дает покоя его дочь. Смотрю на поджатые губки и растерянный взгляд девочки – слишком взрослый взгляд для ребенка ее возраста.
Пусть меня простят отцы всего мира, но представить, как это без папы, я могу. Я сама выросла без отца, с отчимом, который отцом мне так и не стал. Мы с Бодькой тоже живем вдвоем почти пять лет, с самого его рождения.
Как нам ни бывает трудно, мы справляемся. Но когда я представляю, что у него нет меня, мне становится плохо.
Чтобы иметь возможность быть рядом с Богданом, я пришла работать сюда, в детский сад. Элитный, закрытый, потому что мне пообещали высокий оклад, а нам с сыном нужны деньги. Очень, очень много денег.
Деформация