Нежеланный ребенок мажора. Яна Невинная
ранят, оставляя кровавые следы и шрамы, от которых нипочем не избавиться. Такое не забудешь.
Поднимаю руки. Словно сдаюсь. Отступаю на шаг и пялюсь на Тимофея. Мы боремся взглядами, а взгляд сейчас мое единственное оружие, ведь эти чертовы брекеты разоружили меня и лишили способности защищаться.
Приходится молчать, чтобы не дать повод гадкому мажору издеваться надо мной.
«Убогая. Убогая. Убогая», – звучит на репите.
Не так обращаются к той, кто заслуживает хоть капли симпатии, совсем не так. В этом слове настолько концентрированная ненависть, что даже страшно. Чем я заслужила ее?
– Уходи, – дребезжащим голосом выгоняю его, чувствуя себя старой развалиной, которая вот-вот рассыплется в труху.
Любовь – дерьмо.
Глава 5
Тимофей
Залетаю в комнату и со всего размаху хлопаю дверью. Падаю на кровать и начинаю яростно растирать лицо. Какого хрена? Ну вот какого хрена я огребаю за эту убогую уродину и прилипалу?
Как она умудрилась забеременеть?
Трэш! Просто какой-то трэш!
И я еще, значит, должен был следить за ней и не допустить ничего подобного. Но я ведь даже не думал, что кто-то на нее польстится. Не ожидал опасности с этой стороны.
Когда и как она это сделала? Почему не раскрывает имя этого «героя», который должен взять на себя ответственность! Пусть забирает ее из нашего дома вместе с пузом и заботится. Мне на хрен не упали проблемы с этой дурой заполошной!
Знакомый рингтон отвлекает от хаоса мыслей.
– Здорово, Тим, – звонит мне лучший друг Ян. Мы как-то потерялись этим летом. У него привычные терки с отцом, я лениво провожу летние каникулы. – Тухнешь?
– Да без тебя только и делаю, что тухну, – хохотнув, отвечаю. – Есть предложения?
– Забуримся в клуб? – предлагает.
– Почему бы и нет? – жму плечами. – Всё равно скукота смертная дома.
– Некому тебя развлечь, бедненькому? – ржет как конь.
– Хорош стебаться, Гор, – называю Черногорского по прозвищу. – Здесь меня некому развлекать.
– А ты чего бешеный такой? По голосу слышу.
– Вот ты экстрасенс, – ржу, – но угадал. Бесит тут одна.
– Дай угадаю, одна из твоих родственниц?
– Бинго! Сложно не догадаться. Отец насел, типа я должен был свечку этой убогой держать и следить, с кем она путается, – агрюсь, снова прокручивая в голове сказанный отцом бред. Ну бред же!
– Не понял, зачем свечку держать? – не врубается Ян. – Ты про сестру мачехи своей, что ли? Что с ней случилось? Ты же скинул ее на водителя, дав ему бабла, чтобы говорил, что ты ее в универ возишь.
– Да. Было дело. Да капец, один охранник уволился, обиделся на что-то как баба и слил меня отцу! Тот орет как блажной, меня обвиняет. Обрюхатил Варьку кто-то, прикинь! Я те серьезно, чего ржешь, Ян? Какой-то идиот залез под юбку к этой страшной монашке и даже смог там что-то нафурычить! – не могу перестать ржать, меня просто адский смех от этой ситуации разбирает. – Я, значит, должен