Притворись нашей мамой. Регина Янтарная
его глазах ненависть, мгла, шторм. Он упрекает меня, обвиняя в том, чего я не совершала.
Судья под давлением майора выносит приговор:
– Два месяца лишения свободы.
ЗА ЧТО? Я НИ В ЧЁМ НЕ ВИНОВАТА!!
Кусаю губы, истерично пытаюсь вытянуть кудряшку пальцами, но она пружинит и вырывается из рук.
Чёртовы кудри! Такие же как у моей Наташки.
Когда доченька была жива, я выпрямляла свои волосы и осветляла их.
А после… (последние два) года вернулась к натуральным волосам.
Зачем? Хочу смотреть в зеркало, видеть рыжие кудри. Чтобы не забывать!
Когда острая боль пронзает мою душу, тогда сердце и память помнят!
Только в эти минуты я чувствую, что живу. И не ощущаю за это вину!
В десять вечера объявляют отбой. Ложимся спать. За день умаялась, моментально засыпаю.
Просыпаюсь утром по звонку, умываюсь. Смотрю в решётчатое окошко. Оно как ниточка связывает меня с волей и с жизнью.
– Завтрак! – разносится громогласный голос по коридору.
В камере оживление.
Через окошко, прорезанное в двери, нам подают тарелки с кашей, кружки с какао, хлеб с маслом и сыром.
Щедро!
С удовольствие ем. Я ведь вчера не успела съесть ни одного крабика.
Улыбаюсь, вспоминая Алёнку.
Затем жалею её. У этого милого создания такая чокнутая семья!
Сразу после завтрака дверь камеры распахивается:
– Чайкина на выход с вещами!
– Что случилось? – едва владею голосом.
***
Демид
Свидетели не просто дали показания, в которых я заблудился.
Они сняли с себя ответственность, подставив невиновного человека. Всё как в плохом кино!
А меня выставили идиотом!
Галя – ещё тот хамелеон. Видно было по её глазам, что хочет рассказать правду. А потом вдруг решила поменять показания.
А сосед – гадёныш!
Заставлю его пса до конца дней ходить в наморднике по улице. Если надо будет, охрану приставлю.
Алёнка – маленькая вредина, могла же ночью рассказать, что случилось! А то всё несла какой-то бред, что тётя Злата хотела познакомить её с Наташей, поэтому привела к себе домой.
– Демид, не думала, что ты чёрствый сухарь! – выдаёт няня, раскладывая по тарелкам пюрешку с котлетками.
– Тёть Тань! Не лезь под кожу!
Непосвящённым в наши отношения подобное общение покажется фамильярным. Но мы-то знаем, что я заменяю ей сына, который живёт и служит на чужбине, она мне – мать.
Тяну руки за куском хлеба.
– Руки убери, – няня осуждающе смотрит на меня. – Златушка голодная там, небось.
С моих губ срывается вздох!
– Ну, ошибся! С любым следаком может случиться подобный казус.
Не привык слушать от Татьяны Ивановны упрёки в свой адрес. А тут нате! Выслушайте! Распишитесь, гражданин начальник!
– Слушай меня, плохого не подскажу. Езжай, забирай свою Злату Чайкину!
– Хорошо, – цежу я. Зная точно, что не поеду сам.
Как я посмотрю ей в