Двойная тайна от Миллиардера. После развода. Даша Литовская
в два раза крупнее меня, и рядом с ним я всегда чувствую себя слишком хрупкой. Хотя порой Герман ко мне так и относится – как к хрустальной вазе Викторианской эпохи.
Может, сыграла роль разница в возрасте? Герману тридцать пять. А мне двадцать три. Между нами целая пропасть, но она нам никогда не мешала…
Я кивнула в такт своим мыслям, пока Герман фокусировал на мне изучающий взгляд.
– Ничего… Необычного. – С запинкой сказал.
И в другой раз я бы на эту запинку не обратила никакого внимания. Но не сегодня.
Уголок моих губ холодно дернулся.
– Что с тобой? – спросил муж, прищурившись. – Что-то случилось?
Он всегда чувствовал малейшие перемены в моем настроении. Удивлена, что этот вопрос не первый, который он задал, вернувшись домой.
Опустила глаза. Дрожащие пальцы выдавали нервозность, и я опустила их на колени, скрывая из вида. Скомкала матерчатую салфетку, которая совершенно не заслуживала такого к себе отношения.
Тяжко вздохнула.
– Как прошла сделка со шведами?
– Успешно, – немного удивленно отозвался мой муж.
Встал на ноги. Я прикрыла глаза. Уже через миг он оказался возле меня, но я упрямо упирала взгляд в носки его сверкающих дорогой кожей ботинок.
Горячие пальцы обхватили мой подбородок.
– Посмотри мне в глаза. – Произнес. Приказал? Надо же, раньше я и не замечала такого к себе отношения.
Вскинула взгляд. Знаю, что на дне глаз сверкает обида. Я не смогу ее спрятать. Да и надо ли?
– Что случилось, Варвара? – Напрягся мой муж.
Не смогла удержать маску отчужденности на лице.
Да и не была я такой никогда! Мне не свойственна холодность и равнодушие! Я вспыльчивая. И всегда говорю то, что думаю! Но эти два года, вращаясь в кругах светских львиц, сыграли нужную роль, научив меня хоть немного прятать эмоции, и не открывать нараспашку душу, как я привыкла!
Втянув воздух подрагивающими крыльями носа, вдруг сморщилась.
На рубашке моего мужа запах другой. Дорогие духи с приторными цветочными нотками. Одни из таких, чей шлейф обычно тянется за многие метры на улице. Въедливый, отвратительный запах!
Я вспыхнула, вцепилась в запястье Германа и скинула с себя его руку. Опешил, приподнимая густую темную бровь.
– Говори.
Опять мне приказывает?!
Подскочила на ноги. Вперила в мужа полыхающий взгляд.
Сколько бы я не уговаривала себя быть взрослой, умеющей себя держать в руках девушкой, сейчас мне хотелось ударить его!
Как смеет Герман еще спрашивать, что случилось?!
Я часто дышала, набираясь смелости, чтобы бросить ему в лицо обвинение:
– Ты пахнешь своей любовницей, Герман. От тебя за километр разит ею!
5
Я ожидала какой угодно реакции, но не холодного простого вопроса:
– Кто тебе рассказал?
Лишь на миг в его взгляде полыхнула яростная чернота и тут же скрылась за холодной стеной.
– Кто рассказал?! –