Усадьба вурдалака. Валентина Зайцева
проблемы с тем, что одеть, я сделаю это за тебя. Начиная с этого.»
Он указывает на платье и многозначительно смотрит на девушек, пытающихся совершить великий побег.
«Ты не можешь быть серьезным. Священное дежавю. Я почти уверена, что в последний раз, когда мы были в такой ситуации, ты сказал мне спрятать мои груди.»
При слове «груди» его рот кривится в ухмылке. «Думаю, я мог бы к ним привыкнуть.
«К грудям?» Он кивает, и его глаза горят, перемещаясь к моим бедрам. «Помимо прочего. Иди одевайся. Или тебе нужна моя помощь и в этом?»
«Как будто!»
Я оглядываюсь на девушек, которые явно подслушивают, но, изо всех сил, стараются выглядеть занятыми. Вы никого не обманете, дамы.
Я задыхаюсь от прикосновения его руки, обхватывающей мою руку, и, от этого, у меня по спине пробегает дрожь.
Святые смешанные сигналы.
Его слова удерживают меня на месте. «Мне действительно интересно, почему ты выбрала это платье?»
Его пальцы скользят по воздуху перед моим обнаженным декольте, движение настолько легкое, что кажется лишь шепотом ощущения. Боже мой. В одну минуту я готова растаять в луже, как та ведьма из страны Оз, а в следующую – моргаю, и он уже стоит по другую сторону комнаты. Что за…?! Я начинаю выкрикивать что-то совершенно неуместное, как например, вернись и поцелуй меня или, наоборот, перечисляю вслед ему, какой он невежливый, но принимаю решение против всего этого.
Он засранец, и после моего бывшего я покончила с такими. Пыхтя про себя, я закрываю за собой дверь раздевалки и вылезаю из узкой нательной перчатки.
Пять минут спустя, я снова в спортивных штанах Михаила и своих кроличьих тапочках, и чувствую себя немного лучше. Желая вернуться в свою комнату и уйти от Владимира, я торопливо ускоряю шаг и пробираюсь мимо вешалок с платьями.
«Я обязательно, немедленно, разберусь с этим оскорблением и приношу извинения за любые проблемы, которые мои сотрудники могли причинить вам сегодня», – говорит сердитый мужской голос из громкой связи, на стойке, в передней части магазина.
«Обязательно разберись, Леший», – холодно отвечает Владимир, опираясь локтем на стойку и разговаривая в телефон.
Он смотрит, как я подхожу, и чем ближе я подхожу, тем быстрее бьется мое сердце.
Боже, это чертовски преступно, насколько он хорош. Его брови выгибаются, и мой желудок сжимается в ответ. Что со мной происходит?
Мои глаза расширяются, когда продавщицы выносят пакеты с одеждой один за другим, бросая лукавые взгляды в его сторону. Очевидно, они задаются вопросом, какого черта я с ним делаю? Честно говоря, мне бы хотелось знать самой, потому что он ни за что не купил мне все это.
«Сколько из них твоих?» – спрашиваю я, нервно потирая руки о штаны.
Он смотрит на меня так, будто у меня выросла третья рука. «Ничего моего нет.»
«Эм, это слишком много.» Я насчитываю не менее пятнадцати пакетов и качаю головой. «Господи, Владимир? Я останусь всего на неделю.