Жизнь, свобода и любовь. Виктория Велес
в этот безумный мир.
– Человек не может вписываться в этот мир, он слишком сложен для него. Чем займешься перед началом учебой?
– Это событие для меня менее важно, чем тот факт, что пока мы тут сидим, на улице пошел дождь. Ты же знаешь, я и летом учусь, и летом живу так, чтобы жить потом. Я не могу жить настоящим, не хочу… К тому же я больше люблю зиму.
– Конечно, у тебя же в январе день рождения.
– Пф, и вовсе не поэтому. Просто зима прекрасна и опасна. Мне нравится ее жестокая красота.
– Да уж, в детстве ты обожала смотреть «Холодное сердце» и петь «холод всегда мне был по душе». Хотя сама мерзла при нуле градусов, и все равно упрямо шла на улицу в самый холод. Мда, семейка. Точно безумная.
– Ага, если бы по нам фильм снимали, так бы и назвали – «Безумная семейка».
Маша посмотрела на меня, и мы обе засмеялись. Так хорошо было в тот момент слышать ее смех, видеть ее настолько живой. И как будто жизнь в тот момент решила напомнить о том, что все не так просто, вернуть меня и ее в реальность.
Маша резко перестала смеяться, схватилась за больничную простынь одной рукой и другой взяла меня за руку. Она задыхалась. Ее жизнь ускользала с каждым вдохом. Она не могла никуда спрятаться, сбежать, болезнь каждый раз заставала ее врасплох в самые лучшие и самые счастливые моменты ее жизни. Она выплюнула кровь, с каждой секундой ей становилось хуже. С каждым днем…
Я в панике выбежала в коридор и отчаянно закричала, пытаясь найти хоть одного врача.
– Эй, моей сестре плохо! Она сейчас задохнется! Кто-нибудь! Спасите ее кто-нибудь…
Казалось, что никому нет дела до меня. Я провела рукой по щеке и поняла, что плачу. Странно, я даже не почувствовала тот момент, когда заплакала. Когда увидела, что моя сестра задыхается? Когда она выплюнула кровь? Или когда люди безразлично проходили мимо моего отчаянного немого крика?
Наконец несколько человек вбежали в ее палату, одевая ей на лицо воздушную маску. Она все-таки потеряла сознание, поэтому сейчас врачи пытались заставить ее сердце биться. На диаграмме снова стали появляться зигзаги жизни. Этот рисунок стал символом жизни, а врачи волшебниками, которые каждый раз помогали моей сестре дышать. Они помогали дышать и мне, потому что казалось, что когда не дышит Саша – не дышу и я.
Болезнь моей сестры называется раковая опухоль легких. Этот страшный диагноз мы узнали слишком поздно, чтобы вылечить ее полностью. Помню, в первый раз сестра попала в больницу ночью после моего выпускного. Это было так внезапно. Она просто начала задыхаться. Впервые моя сестра была настолько напуганной. Она откашливалась кровью. Мне тоже было страшно.
Нам тогда сказали, что это осложнения после простуды. И что все будет хорошо. Хорошо ничего не было. Стало только хуже. Через два месяца снова случился приступ, и тогда мы поехали в лучшую больницу города, чтобы сделать обследование. Оказалось, что у моей жизнерадостной, веселой, милой и до этого момента