И пусть трепещут все мои враги. Лора Брайд
на ноги, потрепала зверя по загривку, а затем бросила такой взгляд на Коултера, что тот попятился и смог лишь выдавить из себя:
«Вольф, на место».
А Барби молча подняла с земли толстую длинную ветку, отошла от дуба подальше, а потом разбежалась и не добегая метр до дерева уперлась палкой в землю, используя ее как опору, подпрыгнула повыше, коснулась ногой ствола дуба, оттолкнулась от него и повисла на руках на самой низкой ветке. Подтянулась, встала на нее и ухватилась за следующую. Не успели мы опомниться, как она уже оказалась почти на середине дерева. Также молча, только еще быстрее, она слезла с него и ушла, сказав «до завтра».
А мы чуть не передрались. Коултеру досталось от всех – и он нас, и от учеников. Но сначала в него вцепился Вольф, схватив за руку. Хорошо, Коултер был в куртке, иначе волк прокусил бы руку насквозь.
«Отпусти, я кому сказал! —заорал тот. – Совсем сдурел, Вольф?»
А волк прорычал: «Сэр Вольф! Тронешь волчонка – загрызу!»
Мы чуть не упали от удивления. Волк редко разговаривал с нами. Я за все годы услышал от него лишь несколько слов на том языке, которому нас обучают. А Барби говорила с ним по-настоящему, по-волчьи, если он признал ее волчонком.
Вольф развернулся и ушел в свой загон, а на Коултера напали мальчишки. Твой разорялся больше всех и кричал, что хватит третировать Барби, надо разрешить ей участвовать наравне со всеми, и если она выиграет, то честно признать это. Остальные ученики поддержали его и сказали, что если Барби не допустят к испытаниям, то они расскажут Макбрайду, как на нее натравили волка, а так будут молчать. Ну, я им пообещал. И не потому, что испугался угроз. Я сам решил, что буду настаивать, чтобы ее взяли гасителем, если она пройдет испытание. Девчонка доказала, что способна намного больше, чем любой из этой десятки. Потом я отпустил их, чтобы они хорошо отдохнули перед испытанием, и уже разобрался с Коултером по-своему.
Мак Гонегелл невольно сжал кулаки, вспоминая как заехал тому в скулу, и никто из их команды даже не пытался его остановить. Всем было очень стыдно, а Биллу так больше всех. Впервые за десять лет, занимая эту должность, он изменил своим принципам и допустил такое предвзятое отношение к кандидату.
– На следующий день Барби вместе со всеми приступила к испытаниям. В этот раз она была не в розовых одежках, а экипирована с полным знанием дела – в серо—зеленых тонах, чтобы не сильно выделяться на фоне листвы. Мы развели всех по участкам. Я хотел сам отвести Барби, боясь, что Коултер опять что-нибудь учудит, но это было против правил, ведь с кандидатом работает его тренер. Тогда я решил, что мы пойдем вчетвером – я с твоим сыном и Барби с Коултером. Сначала мы завели Барби, а затем я уже повел твоего малого. Ему пришлось пройти несколько лишних миль, но он не возражал, понимая, что лучше не оставлять эту парочку наедине. Твой Эйлин хороший парень, – одобрительно улыбнулся Мак Гонегелл. – Из нашего разговора я понял, что он