Спроси свою совесть. Политический детектив. Михаил Гаврилович Левин-Алексеев
мои, как мы с вами понимаем, на последние «шиши» дочь в Англию учиться не отправишь. А, Дмитрий? – Среда весело подмигнул Золотову. – Кстати, там у тебя по сообщению проходит какой-то австриец. Ты часом не выяснил кто таков?
– Нет, Аркадий Филиппович, пока не представилось возможным, – виновато опустил глаза Золотов.
– Э-эх! Золотов, Золотов… – укоризненно посмотрел на него Среда и, повернувшись к Мурову, спросил: – Так, а теперь твоё мнение, Александр?
– Я немного в курсе дела, Аркадий Филиппович, меня командир успел в поезде ознакомить с этим. Вы разрешите?
– Да, да говори, конечно!
– Так вот я, как бывший контрразведчик, Дмитрию сказал раньше и повторю сейчас, если «австриец» – не погоняло, а настоящий иностранец, то это уже серьёзно и, конечно представляет оперативный интерес. А на то, что он иностранец, косвенно указывает его имя, по которому к нему обращались фигуранты – Курт. У нас есть и писанный, и неписаный закон – туда, куда суёт свой «пятак» иностранщина, всегда найдётся то, чего они страстно желают, чтобы мы о том не узнали. Тем более, что оказывается, что у Вольмана есть дочь, которая ещё и учится в Англии. Это только утверждает меня в мысли, что Вольман – птица далеко не простая. Возможно, в ФСБ он уже на заметке и разработке. Скажу больше, в сообщении фигурирует слово драга. Драга, насколько я знаю, это такая машинёшка с помощью которой добывают нефть и полезные ископаемые. Вот тут я вижу некоторую неувязку в логике, а именно между направлением деятельности конторы Вольмана, занимающейся лесом, и драгой. Что общего – непонятно. Теперь смотрите, товарищ полковник, что получается: Первое. Какой-то австриец. Второе – дочь Вольмана в Англии, которую он наверняка отправил туда через какое-то достаточно знакомое лицо. И, наконец, драга. Думаю, что она для какого-то нелегального промысла. Последнее, что хочу сказать, о сообщении, если бы оно было пустой, голой информацией, то агент наверняка бы составила его только со слов этой пьяной публики, которые услышала на этой гулянке. Тогда она не запомнила бы по фамилиям столько фигурантов, точные суммы денег и другие мелкие деталей. А тут, извините меня, она всё это «смахнула» с личных записей Вольмана. Поэтому, я думаю, что это не пурга!
Дмитрий смотрел на Мурова и думал: «Да-а, Саня, гонору в тебе хоть отбавляй! Смотри-ка, аж целую тираду по моему „пню“ выдал Среде! Тут так думаю, тут так, полагаю. Я как контрразведчик бывший…. Хочешь ему свои мозги продемонстрировать, не зная главного? Ну-ну – валяй…»
– У тебя есть, что добавить ещё? – прервал его мысли Среда.
– Есть, Аркадий Филиппович, и очень существенное! – отозвался Дмитрий.
– Так, слушаю.
– По Вольману я не успел сказать вам вот что. Он по профессии горный инженер, прекрасно знающий геологию. В начале восмидесятых он привлекался по одному уголовному делу как подозреваемый в спекуляции драгоценными металлами, но в итоге «отмазался»