Искушение. Мой непокорный пленник. Виктория Виноградова
то легким и светлым, почти прозрачным, то золотисто-желтоватым, то темным как кора дерева. И вкус его менялся: он мог быть сладковатым, фруктовым, мятным, цветочным или ягодным.
Выпив эщет и поняв, что окончательно запуталась в размышлениях о Маркусе, решила дать мозгу отдохнуть и переключиться на что-нибудь другое. Тем более, у меня был повод – в моем подвале уже со вчерашнего вечера сидели под стражей три бандита. Я высказала Маркусу желание поговорить с ними и узнать, есть ли у них сообщники и почему они выбрали именно мой дом.
Оказалось, что арамерец еще утром провел с разбойниками беседу.
– Желаешь посмотреть на результат, госпожа? – произнес он с озорным блеском в глазах.
– Надеюсь, они живы? – усмехнулась я, но сама подумала, что моя шутка вполне может оказаться правдой. Вчера, когда Маркус говорил, что чуть не убил разбойников, у него был такой свирепый взгляд, что с него сталось бы забить пленников до смерти.
– Конечно. Для этих подонков смерть была бы слишком легким наказанием, – голос Маркуса посерьезнел.
Мы прошли в подвал. Завидев меня, мужчины, сидящие в тесной клетке, вскочили со своих мест. Взгляд у них был запуганный.
– Госпожа, умоляем, простите нас.
– Я не так вас учил! – строго прикрикнул Маркус.
Вся троица рухнула на колени.
– Госпожа, нижайше умоляем вас о прощении.
– Уже лучше, – тон брюнета был грозен.
Я привыкла, что обычно арамерец добр и покладист. Как выражается Дилизий: «весь такой Маркуська-лапуська». Но когда надо, эта лапуська умеет рявкнуть так, что желание спорить отпадает у любого. Причем, в мой адрес я такого не замечала. Он мог повысить голос, когда мы спорили, покомандовать в какой-то чрезвычайной ситуации, но чтобы вот так на меня кричать – никогда.
К Виру и Или-Тау тоже относился с заботой и доброжелательностью. Разве что Дилизию время от времени попадало. Причем, я не могу сказать, что они меж собой ругались. Наоборот, мне показалось, что у них весьма дружеские теплые отношения. Сама несколько раз наблюдала, как Дилизий обращался к арамерцу за советами, как они о чем-то болтали, посмеиваясь, как вместе выполняли работу по дому. И лишь когда паренек начинал откровенно хулиганить, Маркус превращался в строгого батю и не давал мальчишке спуску.
Но, оказывается, с чужими арамерец мог вести себя ой как грозно.
– Позвольте искупить нашу вину! Мы готовы на все, чтобы заслужить вашу милость, – суетились преступники.
Интересно, они ели хоть что-нибудь? Или Маркус весь день морил их голодом?
– Что скажете, госпожа? – при обращении ко мне тон арамерца вновь стал привычно-мягким.
Маркус наклонился и прошептал на ушко:
– Сделай вид, что они тебе не нужны.
Очередная манипуляция от брюнета. Хорошо, подыграю.
– Ну и зачем мне эти никчемные существа? – я изобразила недовольство. – И вот ради этого ты отвлек меня?
– Госпожа, если желаете, я тотчас