Самая страшная книга. Беспредел. Виктор Точинов
А еще хотелось войти в подъезд и оказаться в какой-нибудь другой квартире, любой другой из этих светящихся ячеек, лишь бы не в той, темной, с заклеенными окнами и сумасшедшим братом, запертым в ванной. Вдруг Миха остановил взгляд на темном окне четвертого этажа.
«Киря!»
Вот в ком корень всех зол! Вот где обитает этот наглый чепушила с мерзкой ухмылкой, прыщами, щелканьем четок и тонкой хрупкой шеей! Вот с кого надо спросить за несчастного Валерку. Он не сразу заметил, что сжимает кулаки до боли в костяшках. Приступ гнева согнал усталость, будто и не было всех этих часов с тряпкой и шваброй. Миха вскочил со скамейки и решительно направился к соседскому подъезду. Слабый магнит домофонной замычки не выдержал резкого рывка; Миха взбежал по лестнице и принялся долбить в обитую исцарапанным железом дверь.
– Открывай, мудила! Слышишь? Открывай, хуеплет говнорожий! Сука, я тебе говорил держаться от Валерки подальше! Ну? Ты мне, пидарас, за все ответишь!
– Че долбишься? – раздалось из-за спины. – Не вишь, опечатано?
Миха обернулся, едва успев согнать зверское выражение с лица. Из-за двери напротив осторожно выглядывал пенсионер дядя Саша. Сколько Миха себя помнил, крепкий дедок каждый день тягал из местной речушки всякую рыбью мелочь, а после раздавал тем, у кого дома были кошки. В особенно тяжелые времена Миха не гнушался перехватить у соседа рыбку-другую – когда дома даже продать, кроме обоев, было нечего. Сейчас ситуация, при всей дерьмовости, была не настолько критичной, но Миха все равно обрадовался, увидев знакомое лицо.
– О, дядь Саш, здрасьте!
Старик подслеповато прищурился, и на его лице мелькнуло узнавание.
– Ба, Мишка, ты, что ль? Уже вышел? Али сбег?
– От звонка до звонка я свой срок отсидел, – пробасил Миха, подражая Шуфутинскому.
– А, добро-добро… А ты чего здесь?
– Да вот, Кирюху проведать зашел, – слукавил Миха. – А тут вот…
И указал на не замеченную им в яростном порыве белую бумажку с печатью, соединявшую дверь и косяк.
– Дык это, помер он. Почитай с месяц как…
– В смысле «помер»? – Внутри у Михи словно что-то оборвалось. Бурлившая ярость осела грязной пеной, подкативший к горлу кипяток жег изнутри, не находя выхода. – А что с… кха!
Что-то вдруг скатилось по гортани внутрь, вызвав приступ кашля – будто муху проглотил. Миха согнулся; во рту разливался гадкий привкус горечи. Языком он потрогал небо – вздувшийся типун или чем бы эта хрень ни была – пропал. «Неужели я его проглотил?» – ужаснулся он.
– Курить бросай! – назидательно сказал дядя Саша, сам раскуривая папиросу. – А с этим… А что с ним может быть? Наркоман он и есть наркоман. Сторчался твой Киря как есть. Ему сначала ногу ампутировали, потом руку по локоть, а этот знай себе – с «крокодилами» плавает или еще с чем, уж я не знаю. С месяц назад вой такой поднял, что думали – режут заживо. Квартиру вскрыли, а там этот – на подоконнике сидит и лыбится. «Не достанешь!» сказал – и вниз башкой. Я-то