Верхом на рифме в XXI век. Александр Михайлович Дмитриев

      Под унылый скрип уключин

      нас несет рекою жизни.

      Там сосновый бор колючий,

      там поля родной Отчизны.

      За веселым перекатом

      отпеваются закаты,

      зажигаются рассветы…

      Весь из олова солдат там

      балерину свою встретил.

      Одноногий, неуклюжий,

      и годов ему за сорок.

      И зачем-то ей он нужен,

      видно, чем-то он ей дорог.

      Я хочу быть тем солдатом.

      И тебя взять в балерины.

      И на лодке, как когда-то,

      Одолеть реки стремнины.

      Очутиться в хищной пасти,

      чудом избежать кончины,

      с боем добывая счастье

      для любимой балерины.

      Пусть грешен, но вовек не отступлю

      от данных слов и клятвенных обетов.

      Ведь я люблю тебя! Люблю! Люблю!! Люблю!!!

      Минуя все преграды и запреты.

      Снова утро не торопит

      зимний дремлющий рассвет.

      Нет милей тебя в Европе,

      да и в мире больше нет.

      Прослыву льстецом бесстыжим,

      может быть, в твоих глазах.

      Просто хочется быть ближе.

      Но пока – увы и ах.

      От обстоятельств я зависим,

      и обошел меня талант.

      Но сочиню роман из писем,

      как Шмидт, известный лейтенант.

      Узнай, единственный читатель,

      по строкам нежным, но скупым,

      как я, недаром время тратя,

      пленялся образом твоим.

      Скрипел пером о лист бумажный,

      кряхтел, пыхтел, рифмуя слог.

      В любви пучину лез отважно

      и многое еще бы смог.

      Но я смирен, и я послушен.

      Сдержу от глаз сторонних пыл.

      Ты, как и прежде, грей мне душу.

      И я останусь тем, кем был.

      Конечно, глупо и смешно

      держать игристое вино

      под пробкою в стекле бутылки.

      Мне, безусловно, не суметь,

      пусть золотою будет клеть,

      твой удержать характер пылкий.

      И ты, естественно, умчишь

      встречать очередную «Мышь»

      в конце четвертого квартала.

      И будешь королевой бала.

      Но я хочу, чтобы ты знала:

      Хотя ревную и растерян,

      в тебе я на все сто уверен.

      Тебя в объятья призывая,

      лишь словом потчую тебя.

      Не кормят басней соловья,

      а больше чем кормить, не знаю.

      Но, может, буду посмелей,

      хоть быть таким всегда стараюсь

      и в сотый раз в любви признаюсь

      среди московских тополей.

      Во дворах затихла радиола,

      не стучат