Первые и Вторые. Второй сезон. Корнеслов. Дмитрий Шелег
почему встреча назначена именно здесь: несмотря на то, что отсюда открывались лучшие виды на Мадрид, освещенный в это время множеством огней, это все-таки был район трущоб.
Но одно он знал точно – тот, кто назначил ему эту встречу, ничего просто так не делает, и необходимо быть очень внимательным в разговоре, всегда учитывая по его итогу место встречи.
Мадридский парк Cerro del Tío Pío, по подобию Москвы, Иерусалима, Рима и Афин, лежит на семи холмах. Горки, похожие как сестры, мадридцы называют Parque Siete Tetas, или «Парк семи грудей», из-за аккуратной формы холмов.
От мыслей его оторвал сухой кашель сзади.
Абрабанель обернулся и низко поклонился человеку в длинной черной накидке с надвинутым на лицо капюшоном.
Черная накидка тихим голосом спросила на латинском:
– Дело сделано?
Абрабанель утвердительно ответил:
– Все, как и договаривались. Эдикт будет оглашен 31 марта, а уже с 1 апреля – начнется…
Черная накидка молчала, и Абрабанель поспешил добавить:
– Весь иудейский народ будет вам благодарен за урок еще долгие и долгие годы. Только благодаря вам мы сплотимся и станем сильнее и, в конце концов, обретем полную независимость…
Черная накидка перебила его:
– Как сказал ваш пророк: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: „смотри, вот это новое“; но это было уже в веках, бывших прежде нас. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после».
Абрабанель вопросительно смотрел на черную накидку:
– Я понимаю, что такие страшные гонения были еще до времен Исхода, были при Риме! Сейчас мы задумали изгнание из Испании, чтобы, как и в те времена, сплотить разрозненных иудеев, чтобы сохранить единство народа. Но неужели и в будущем цена единства будет такой высокой?
Черная накидка, уходя, ответила:
– Что было, то и будет…
Абрабанель сделал несколько широких шагов за ней:
– У меня есть еще одна просьба к вам. Но это не моя просьба, а просьба королевы…
Выдающийся государственный деятель и финансист Ицхак бен-Иегуда Абрабанель умер в тихом уединении в Венеции в 1508 году. До конца жизни он мучал себя сомнениями в правильности своего поступка – принимать решение за целый народ! Он считал, что все свое время он посвящал служению народу и владыкам из плоти и крови, – теперь он решил целиком посвятить себя служению Всевышнему. Он писал: «Все годы, которые я провел при дворе, я был всецело поглощен его заботами, и не было у меня свободного времени для Торы – я даже не притрагивался к книгам. И так я провел свои дни в суете и годы посвятил тщетному, добиваясь почестей и богатства. И вот, все это богатство утеряно. И теперь, когда я стал неимущим скитальцем, я могу возвратиться к изучению священных книг».
Замолил ли свои грехи Абрабанель? Или это были и не грехи, а наоборот – воля Всевышнего?!
Эпизод 5. Условие
31 марта 1492 года, Альгамбра
На празднование провозглашения эдикта королевская