Эпицентр торнадо как лучшее место для свиданий. Марьяна Литвина
мачехи Ларисы, которая внезапно будто из вне материализовалась перед Катей и Лизой. Маленькая почти всегда недовольная женщина с пережженными черными волосами. "Подкачала свои тонкие губешки,"– мелькнуло в голове Кати, когда её взгляд скользил по лицу жены отца. Она ещё помнила Ларису в другом статусе: пугливой горничной, только приехавшей в Москву из маленького города одной из бывших республик Советского Союза. Катя была всего лишь на пять лет младше своей мачехи, но почему-то видела в ней злобную старушонку, несмотря на все старания косметологов.
– Что-то ты не по погоде оделась, – кивнула Лариса на катин костюм.
– Привет, Лариса… Где отец? – Катя проигнорировала язвительное замечание мачехи.
– В саду.
– Какую комнату я могу занять? – внезапно и бесцеремонно прервала молчание за долгое время Лиза.
– На втором этаже вторая справа по коридору, – ответила Лариса. – Разберешься?
Лиза молча взяла свой чемодан и быстро зашагала наверх по лестнице.
– Надо заниматься воспитанием, – процедила Лариса.
– Надо, но увы я должна работать, – сказала Катя уже на пути в сад, мысленно добавив: "Твой-то гаденыш хорошо воспитан!"
В душе Катя была безмерно счастлива, что ей не придется терпеть компанию своего единокровного братца, который в тот момент наслаждался в Москве отсутствием материнского контроля. Выбирая между контролем над сыном -шалопаем и контролем за денежным мешком, которому внезапно понадобился чек-ап по состоянию здоровья в швейцарской клинике, Лариса отдавала предпочтение второму.
Катя вышла в сад. Её отец Виктор Ильич сидел в плетеном кресле, оставшемся от прежних владельцев дома. Катя на момент замерла. Легкий холодок пробежал по её спине и это была отнюдь не реакция на температуру окружающей среды.
Память Кати выдала стоп-кадры:отец огромной серой тучей нависает над ней, удар и во рту появляется солоноватый привкус крови, отец тащит её за волосы, игнорируя истошный крик, переходящий в визг, в конце-концов она летит в холодный темный подвал, предназначенный для хранения продуктов, слышны звук закрывающегося замка снаружи и удаляющиеся тяжелые шаги отца.
Катя подняла глаза: прямо перед ней сидел тщедушный сморщенный человек, который теперь не мог сделать шага без одышки и иногда спал сидя. Катя плюхнулась в соседнее кресло:
– Привет, пап.
– Здравствуй, – отозвался Виктор Ильич приглушенным голосом.
– Спасибо за приглашение и за то, что организовал встречу в аэропорту,– Катя улыбнулась, хотя на самом деле не испытывала никакой благодарности к отцу, а в глубине её сердца и вовсе тлела ненависть к нему, готовая вспыхнуть ярким пламенем при любом попадании горючего.
– А где Лизка?
– Пошла в свою комнату.
– Даже не поздоровалась… Дурные гены…
– Просто переходный возраст, -внезапно резко оборвала Катя отца и, улыбаясь , продолжила. – Как-то с погодой совсем не повезло…
Утро следующего дня у Кати началось с бесконечных сигналов телефона-