Дюймовочка и Великан. Ольга Викторовна Дашкова
ласкает, чувствуя влагу. Размазывает ее пальцами по раскрытым половым губам, сходит с ума, теряя голову от желания взять ее прямо сейчас.
Дико. Страстно. Подобно зверю, потеряв свой человеческий облик.
Еще ниже, облизывает сосок, втягивает его, сосет. То же самое проделывает со второй грудью. Сто процентов останутся следы, но это последнее, о чем Хабаров может сейчас думать.
Елизавета сама не понимает, что происходит, но так нагло и беспардонно с ней еще никто не обращался. Она не встречала таких мужчин, которые обладали подобной яркой сексуальностью и опасной энергетикой.
А эта энергетика была сокрушительной.
Пара фраз, касания, поцелуй, напор – и все, Елизавета уже сдалась. Потекла, раздвинула ноги, устроилась удобнее, как мартовская кошка, встретившая первого попавшегося кошака в подворотне.
А как же гордость? Как же девичья честь? Как же тупое правило: «на первом свидании не давать»? К черту правила. Туда же честь и гордость. Она будет разбираться с этой компанией потом.
Великан, имени которого она так и не узнала, крушил всё своей наглостью и напором. Царапал кожу бородой, сдавливал пальцами, кусал, облизывал, а Ветрова, чудом избежав акта насилия в особняке Семенихина, видимо, находясь в стрессе, иначе происходящее назвать было нельзя, позволяла здоровяку делать с собой что угодно.
Лиза уже сама отвечает на поцелуи, скользит ладонями по коже мужчины, чувствуя, как он напряжен, как играют мышцы. Стонет, разводит колени шире, так откровенно ее там не трогал никто.
Становится жарко, по вискам Егора стекает пот, член торчит колом, головка задевает бедра. Надо бы найти презерватив, где-то они были у него, но не факт, что срок годности не истек. Или нет, он остановится, он успеет, он сможет.
– Черт… черт…
Одно резкое движение, толчок, Егор заполняет девушку полностью, громко выдыхает, сдавливая до боли одной рукой талию, другой упираясь в кровать, чтоб не раздавить своей массой эту Дюймовочку.
Толчок, второй, третий.
Лиза стонет так громко и сладко, что закладывает уши, или это кровь шумит? Входит глубоко, замирает, снова целует, голодный и одержимый. Вот что значит долго воздерживаться. Так можно и умом тронуться, если не получать разрядки, организм не дурак, нельзя ограничивать то, что заложено природой.
Хабаров не хочет торопиться, делает еще несколько толчков, но выходит, спускаясь, не давая девушке опомниться. Целует уже там, между ног, так же горячо, у самого член пульсирует, но он хочет ее попробовать. Лиза кусает губы, выгибает спину от неожиданности и удовольствия, которое накрыло огромной волной.
И так ее там никто не целовал. Были некие жалкие попытки бывшего парня, того самого, что Ветрова увела у Галки Ерохиной. Но те попытки Коли Кирьянова вызвали лишь смех и неловкость, а сейчас Лиза так близка к своему настоящему оргазму, внутри все пульсировало и сжималось.
– А-а-а… боже… боже… да-а-а… а-а-а… о… да-а-а-а…
Лиза кончает, срываясь на крик, оттягивая волосы мужчины, так сладко и сокрушительно, словно озабоченная